Корабельный секретарь
Шрифт:
Значит, шансы априори один к одному. И в данном случае выигрыш уже практически обеспечен.
– У себя? – небрежно-снисходительным тоном поинтересовался посетитель, пересекая «предбанник», демонстрируя угол зеленой книжечки и одновременно ощупывая фигурку секретарши откровенным взглядом – сверху вниз и обратно, на все не более полусекунды. Сканер.
«Он занят», – пискнула было секретарша, но посетитель не обратил внимания.
Господин Прохазка занимался важным делом: чистил пилочкой ногти. Ногти были ухоженные, розовые, кругленькие, и сам господин Прохазка был маленьким, кругленьким, розовым и очень ухоженным. Громадное кресло обнимало его с мягкой настойчивостью медузы, обволакивающей нежную рыбешку. Правда, в отличие от рыбешки, глаза старшего уполномоченного
«Два к одному, что выгонит сразу, – подумал посетитель, едва переступив порог кабинета. – Бывало и похуже».
Не мямлить, не унижаться – сразу брать быка за рога. В этом был шанс. Нотка просительности допустима и даже полезна – строго в рамках корпоративного единства. Ни в коем случае не более.
– Как дворянин дворянина. Прошу.
– Меня? – осведомился старший уполномоченный. – О чем? Трудоустройство?
– В каком-то смысле да. Долгий разговор.
«Три к одному…»
– Хм. – Господин Прохазка глубокомысленно нахмурился. – Хм-хм. Э… А как вы сюда попали?
Посетитель покривил в улыбке угол рта.
– Представьте себе, пешком. Показал вот это и прошел.
Вид зеленой книжечки произвел на старшего уполномоченного необычное действие: он расплылся в улыбке, затем захихикал, но этого показалось ему мало, и буря веселья прорвалась раскатистым смехом. Трясясь и клокоча, господин Прохазка пошарил по внутренним карманам и вынул точно такой же документ – членский билет общества грибников, дающий право на грибной сбор в заповедниках и заказниках.
– Уволю разгильдяев, – выдавил он, сотрясаясь от смеха, – всех уволю…
Посетитель улыбнулся шире. Теперь он оценивал свои шансы как фифти-фифти.
– Покажите, покажите! – сотрясался господин Прохазка, протягивая за документом короткую розовую лапку. – Ваш? Точно ваш? Ха-ха. Свистунов Арсений Ефимович, дворянин, так? Это вы? Сделайте одолжение, приложите палец вон туда, порядок есть порядок… Пф-фф-хе-хе… Так вы грибник? С каким стажем? А скажите, гриб-баран в здешних лесах вам не попадался? Южнее? Да я сам знаю, что он к сбору запрещен, это я так, из чистого любопытства… А трюфели? Вы собираете трюфели? С поисковиком? Какой модели? Ну, это вы зря. Я вам вот что скажу: лучше хорошо натасканной свиньи для сбора трюфелей еще ничего не придумано, перед ее нюхом любая техника блекнет. У меня приятель свинозаводчик и настоящий спортсмен-грибник, он хрюшек сам отбирает, натаскивает и хорошим людям дает напрокат недорого. Хотите сведу? Хряк Чемпион у него – это, я вам скажу, нечто! Уникум! Зверь в триста кило весом, его от добычи отгонять запотеешь, один раз он озлился – на дерево меня загнал, зато на полметра вглубь чует, ей-ей! Но трюфели – ладно… А рыжики? Слегка присолить и на вертел – м-м-м!.. Бесподобно. Вы любите собирать рыжики?..
Едва успевая отвечать на вопросы, поддакивая и улыбаясь в нужных местах, посетитель приложил большой палец к настольному идентификатору личности. Последовало сканирование папиллярной сетки, затем легкое поскребывание известило о том, что несколько клеток эпителия были взяты на ДНК-анализ. Несколько секунд ожидания, короткий писк прибора – и господин Прохазка, не прервав разговора на любимую тему, вперился взглядом в идентификационные данные. Все было правильно: Арсений Ефимович Свистунов, тридцати одного года, потомственный дворянин, коллежский секретарь, не судим, в розыске не числится, в особых списках не состоит, в настоящее время находится в отпуске без сохранения содержания.
– Так чем я могу быть полезен? – вопросил господин Прохазка, временно исчерпав грибную тему.
– Прошу помочь. – Когда-то посетитель мямлил перед должностными лицами и злился на себя за робость; теперь он говорил бодро и напористо – сказывалась практика. – Мне необходимо подтвердить дворянство, причем крайне желательно сделать это в ближайшие пять лет.
Господин Прохазка зевнул.
– Так я и думал, – разочарованно сказал он. – Дети?
– Сын пяти
– Так в чем же дело? Он болен? Ленив? Неспособен?
– Он здоров.
– И не дебил?
– Ни в малейшей степени. Он дворянин. И в этом вся проблема.
Короткая лапка старшего уполномоченного полезла чесать в затылке.
– Ничего не понимаю… Да вы садитесь, садитесь, не стойте… Объясните подробнее.
– Мой сын – незаконнорожденный, – объяснил посетитель, присев на краешек табурета. Его мать – баронесса в третьем поколении. Следовательно, он простой дворянин в первом поколении. Его дети также будут дворянами… если я не вступлю в брак с его матерью. Вся проблема в том, что я хочу это сделать.
Господин Прохазка обрадовался так, словно решил непосильную головоломку.
– Вот оно что. Ну да, конечно, при законном браке знатность передается по мужской линии. Следовательно, если вы женитесь на своей избраннице…
– То мой сын потеряет дворянство, как и его потомство, – закончил посетитель. – Ведь я наследственный дворянин во втором поколении. Во втором и последнем.
– Гм… В юридический отдел Департамента Геральдики обращаться пробовали? Дело, конечно, не верное, сомнительное и уж во всяком случае канительное, но мне известны случаи, когда…
– Обращался. Отказали наотрез.
Господин Прохазка всплеснул лапками:
– Что же я могу сделать? Не я принимал закон об эрозии знатности.
– И не я.
– Разумеется, вы бы его не приняли. А между тем с этим законом наша страна живет уже скоро триста лет, и хорошо живет. Дворянство – очень полезная опора государственной власти, и не надо позволять этой опоре загнивать на корню. Ненависть к развращенной аристократии во все времена вела к революциям. Привилегии дворянского сословия должны быть оправданы беззаветным служением отечеству, а как прикажете достичь этого? Давать дворянство исключительно по личным заслугам, начисто отменив наследование титулов? Пробовали – не вышло. Люди в своем большинстве устроены так, что желают передать свое достояние потомству, которое – заметьте – заслужило эти блага только тем, что родилось в удачной семье. Мы с вами, понятно, считаем наследование дворянства справедливым, но вот беда – мало кто из простолюдинов с нами согласен. У них свои понятия о справедливости, причем аргументированные ничуть не хуже. Как быть, а?
– Наверное, так, как уже есть, – пожал плечами посетитель. – Я вовсе не…
– Вот именно. Оставить так, как уже есть! Целесообразность как мостик между двумя полярными представлениями о справедливости! Черт с ними, с наследниками, пусть наследуют, но если есть пряник, то для блага страны должен быть и кнут. Иначе спустя несколько поколений дворянство просто-напросто выродится и перестанет быть полезным. Кнут! В наследовании имущества таким кнутом является налог на наследство, в наследовании титулов – понятие эрозии знатности. Князь, свежеудостоенный этого титула, имеет право, как вам известно, на четыре последующих поколения потомков-князей, граф – на три, барон – на два, а простой дворянин лишь на одно. Логика закона проста: если не желаешь, чтобы твои потомки растворились в море простолюдинов – старайся подтвердить дворянство примерной службой или каким-нибудь полезным отечеству деянием. Скажем прямо – подвигом. Такая система, во-первых, держит дворянство в напряжении, препятствуя процессам его естественного разложения, а во-вторых, позволяет рекрутировать в дворянское сословие наиболее талантливых и достойных простолюдинов, что идет сословию только на пользу, не говоря уже о пользе для страны. Как иначе прикажете сделать активной хотя бы часть населения?.. Ну, разумеется, среди наследственных дворян есть и бездельники, и моральные уродцы, и вообще люди недостойные, однако процент их невелик, а кроме того, их можно лишить дворянства, так что авторитет нашего сословия остается высоким. Сословное деление плюс закон об эрозии знатности – разумный компромисс между потребностями государства и интересами всех слоев общества, разве нет? Согласитесь, закон этот правильный, недаром за три столетия в него не было внесено никаких принципиальных изменений…