Корабль дьявола
Шрифт:
– Так вы желаете стать пиратом? – я не смог сдержать брезгливого изумления.
Мой тон явно не понравился собеседнику. Он даже прекратил непрерывно работать ножом, которым чистил овощи, хотя за невыполнение заданной нормы нас могли жестоко избить.
– Можно подумать, доктор, будто вы всею душой не желаете того же – презрительно скривил губы штурман. – Бросьте! Каждый из нас – оказавшихся на этом корабле в смертельной ловушке, готов на всё ради того, чтобы выжить.
Видимо прочитав на моём лице несогласие со своими словами, штурман вдруг принялся рассказывать мне, как на следующее утро после захвата корабля ему и ещё одному пленнику приказали рубить топорами своего
– И мы сделали это! – с вызовом заявил мне моряк. – Потому что в такой момент каждый лишь за себя. Правда среди нас оказался один «крестоносец», который сказал, что христианская вера не позволяет ему причинить зло ближнему даже под страхом смерти. Так его без долгих уговоров облили керосином и подожгли. Кое-кто из наших считает его героем, почти святым. Но, на мой взгляд, он просто дурак! Что же касается вас, доктор, то я не сомневаюсь: вы сделаете всё, что вам прикажут.
– Почему вы в этом так уверены? – помню в тот момент я почувствовал, как во мне зреет чувство ненависти по отношению к собеседнику, который не только чуть ли не с гордостью рассказывал о совершённом им злодействе, но ещё и меня пытался объявить потенциальным негодяем.
– Да вы не обижайтесь – примирительно похлопал меня по колену штурман. – Просто вы не похожи на идеалиста, готового сгореть на костре за свои убеждения. У вас вид нормального человека с хорошо развитым инстинктом самосохранения. Мы – люди ничем не отличаемся от других представителей животного мира – волков или термитов, и поэтому должны жить по законам природы, то есть, заботится о том, чтобы не угодить в когти хищника, выиграть борьбу за пропитание и оставить потомство. Жертвовать своими личными интересами ради других – что может быть противоестественнее для здорового, сильного самца. Если человечество когда-нибудь выродиться, то только благодаря христианству и прочим религиям, проповедующим истины, противоречащие законам естественного отбора.
Мой собеседник вдруг расхохотался, видимо, от какой-то пришедшей ему в голову забавной мысли:
– Церковники утверждают, что человек – венец творения, подобие Бога. А, по-моему, мы особый род бактерий-паразитов, переносимый с планеты на планету космическим мусором. А бактерии не знают морали. Они существуют для того, чтобы размножаться и пожирать более слабых.
С нескрываемой неприязнью слушая штурмана, я и не подозревал, что пройдёт совсем немного времени и жизнь поставит меня перед предсказанным им выбором: убить или быть убитым. Но ещё до этого будто какая-то высшая сила, подслушав наш разговор, решила проверить, действительно ли заложенный во мне инстинкт самосохранения так уж силён.
Дело было так. По заданию главного корабельного кока мы со штурманом чистили огромный кухонный котёл. Перед этим в нём готовили жирный суп. Моющих средств нам не выделили, так что придать ёмкости сверкающий вид мы должны были только с помощью горячей воды и железных щёток. И тут в помещение камбуза заглянул мой китайский охранник.
Надо сказать, что после гибели Ходжи бывший рыбак перестал постоянно дежурить у дверей медицинского блока, так что границы моей тюрьмы теперь ограничивались лишь пределами судна. Теперь в обязанности китайца входило только привести меня на корабельные работы и сдать местному начальнику. Потеряв значительную часть власти надо мной, парень использовал любую возможность, чтобы продемонстрировать мне кто из нас двоих по-прежнему господин, а кто бесправное существо.
Вот и сейчас проходя мимо нас, китаец сделал вид, что поскользнулся на разлитой по полу воде. Выругавшись, он быстрым движением выхватил из-за пояса стальную спицу и молча стеганул меня ею по спине.
Закрыв лицо ладонями, пират отлетел от меня словно отброшенный взрывной волной. И заметался по кухне, натыкаясь на стены, визжа и рыдая удивительно высоким почти женским голосом.
– Ну, всё, мы пропали! – ужаснулся штурман. – Ты же нас обоих только что приговорил, доктор! Сейчас на эти вопли сбегутся другие пираты и нас без всяких разбирательств прикончат прямо на этом месте. Господи, я не хочу умирать!
Очень быстро помещение камбуза наполнилось вооружёнными людьми. Китаец уже немного пришёл в себя и теперь торопливо рассказывал явившимся заступникам, как пленники неожиданно напали на него, чтобы обезоружить и совершить побег. Ярко-красное пятно на его лице служило наглядным подтверждением слов обвинителя.
Было видно, что рассказ обожженного паренька возбудил в толпе слушателей жажду мести. Наконец-то мозолящий некоторым бандитам глаза чужак-доктор подставил свою шею под топор! Бородач с лысым черепом деловито засучил рукава, обнажив выше локтя заросшие чёрной шерстью мускулистые руки профессионального мясника, и вытащил устрашающего вида кинжал. Он подошёл ко мне, а другой мститель занялся штурманом.
Близость смерти изменила моё восприятие окружающего мира. Всё моё внимание сфокусировалось на рыжих глазах моего палача. Я и сейчас могу вспомнить каждую морщинку и шероховатость кожи вокруг этих тигриных глаз. Правда, я затрудняюсь сказать, какое у них было выражение. Скорее всего, особого накала страстей там не было. Для опытного убийцы я был всего лишь очередная жертва. Думаю, что его занимал только один вопрос: покончить со мной сразу или устроить для публики небольшое представление. Поэтому он медлил. А я напряжённо ждал удара, а его всё не было.
Не удивительно, что, находясь в состоянии транса, я не обратил внимания на некоторые важные события, происходившие поблизости. Нормальное восприятие окружающего мира вернулось ко мне лишь когда пираты уже покинули помещение камбуза. Рядом со мной, пошатываясь на ватных ногах, стоял тоже живой и невредимый штурман. У него было лицо совершенно счастливого и одновременно потрясённого человека. По щекам моряка текли слёзы. Волосы на его висках за несколько минут пережитого сильнейшего страха поседели. На все мои вопросы, почему нас всё-таки пощадили, моряк не смог ответить ничего вразумительного.
Всё выяснилось лишь на следующий день. С утра мы снова со штурманом были назначены в наряд на камбуз. Около полудня, когда главный пиратский кок по каким-то делам покинул свои владения ко мне подошёл его помощник. Он тоже был невольником на этом корабле и принадлежал к тем немногим счастливчикам, которым удалось пережить страшную ночь захвата корабля. Правда, в отличие от нас, – уже начинающих доходить от голода и каторжного труда, – кок имел вполне цветущий и даже весьма упитанный внешний вид. Так уж испокон веков повелось, что близость к кухне на любой каторге является гарантией жизни и относительного благополучия.