Корабль палачей(Романы, повести, рассказы)
Шрифт:
— Жан Кантрелл, племянник Фрая Куссенса. Зовут меня обычно Джеком.
— Это же английское имя! — удивился Гарфильд.
— У меня была мать-англичанка. Кстати, если вы любите читать, я могу раздобыть для вас несколько интересных книжек.
Рафлз задумался, нахмурившись.
— Как интересно! Вы так бойко говорите на английском, но произносите слова не совсем так, как это делают англичане. Вы часто делаете ударение не совсем на тех слогах, как это делаем мы.
— Это потому, сэр, что я родился не в Англии. А также не в Голландии и не во Франции.
— Но вряд ли вы родились в Австралии! — воскликнул удивленный англичанин.
— Именно так, сэр. Но как вы догадались?
— Просто потому, что я провел четыре года в Ньюкасле, на восточном берегу южной Новой Галлии, а потом еще довольно долго прожил в центральной части страны.
В этот момент в разговор вступил Фрай Куссенс, человек разговорчивый, любивший узнавать новое и делиться своими знаниями с другими.
— Для тех, кто годами бороздит моря, мир всегда представляется гораздо меньше, чем для тех, кто обосновался на суше. Отец Джека, то есть мой племянник, расстался с Фландрией лет двадцать тому назад. Он был боцманом на английском трехмачтовом судне, проплававшие немало лет. За все эти годы он написал нам только однажды, чтобы сообщить, что он поселился в Австралии, где женился на англичанке, и что у него есть сын. Три года назад он словно свалился с неба, появившись у нас вместе с сыном. Больной, бесконечно уставший, он, как нам показалось, был не совсем в себе, так как рассказывал очень странные вещи. Когда умерла его жена, он решил, что с него хватит жизни в чужой стране, и вернулся на родину. Судя по всему, его здоровье было подорвано какой-то хронической болезнью, потому что он скончался меньше чем через три месяца после возвращений домой. Джек остался сиротой. К счастью, отец оставил ему достаточно денег, чтобы он смог закончить учебу.
— Назовите мне вашу фамилию, Джек! — попросил Гарфильд.
— Жан, или Джон, Кантрелл.
— Как звали вашего отца — Роберт, или Боб, Кантрелл?
— Да, именно так.
— Клянусь Юпитером! — пробормотал Гарфильд. — Какой же маленький наш мир!.. А могу я узнать, где вы родились?
— В Реймон-Террас.
Гарфильд помотал головой, словно приходя в себя:
— Могу я задать вам еще несколько вопросов?
— Конечно, сэр.
— Вы знаете, что такое валлаби?
— Это кенгуру. Небольшой, но дьявольски умный зверек, — с улыбкой ответил Джек.
— Вам знакомы Синие горы?
— В ясную погоду мы хорошо видели вдали их вершины.
— И еще…
Гарфильд несколько мгновений колебался, потом решился:
— Вы знаете, что такое Black Wattle Swamp?
Юноша невольно вскрикнул:
— Болото черных акаций! Но мы жили именно там!
— Действительно, — пробормотал словно для самого себя Гарфильд. — Именно там жил одиночка по имени Боб Кантрелл, он же Роберт Кантрелл. Иногда его называли Голландцем-Кантреллом или просто Голландцем. Вот так неожиданность!
— Это был мой отец, — сказал Джек.
— Вы помните что-нибудь об этих местах?
— Конечно! — ответил юноша с ноткой печали в голосе.
Фрай Куссенс бросил на стол пачку старых мятых бумаг.
— Если вам интересно, сэр, эти бумаги остались от моего племянника.
Гарфильд внимательно просмотрел документы.
— Они доказывают, что Боб Кантрелл может претендовать на участок земли в Новой Южной Галлии. Правда, эта земля не имеет особой ценности, так как находится в диком состоянии и практически не подвергалась окультуриванию. Тем не менее заранее ничего нельзя утверждать категорически. Послушайте, друзья, дайте мне немного подумать. Потом мы сможем побеседовать более обстоятельно.
Через некоторое время Гарфильд снова пригласил к столу Куссенса и его племянника, чтобы поделиться с ними плодами своих размышлений:
— Я принадлежу к старинной семье католиков, девиз которой: «Никогда не удивляйся делам Господа, даже если ты увидел, как вулкан выплевывает конфеты вместо лавы». Поэтому я не удивляюсь результатам нашей встречи, хотя они и были весьма случайными. Я не богач, но и не бедняк. Я эмигрировал в Австралию в надежде сколотить состояние, как это было со многими моими соотечественниками. Если мое пребывание там не позволило оправдаться моим надеждам, то и назвать результат катастрофой нельзя. Рано или поздно я все равно вернулся бы в те края. И сегодня я принял решение сделать это незамедлительно. Я предлагаю Джеку Кантреллу сопровождать меня.
— Я плавал с раннего детства, — заявил Фрай Куссенс, — и я считаю, что человек должен повидать мир, если у него появилась такая возможность. Но, конечно, решать должен сам Джек, никто за него принять решение не может.
Юноша вопросительно посмотрел на Гарфильда:
— У вас есть какая-то цель, которую вы имеете в виду, когда предлагаете мне сопровождать вас, сэр?
— Конечно, есть, — откровенно заявил Гарфильд.
Джек немного подумал, перед тем как продолжить:
— Это связано с документами моего отца, не так ли? Но вы же сказали, что эта земля ничего не стоит…
— Вы умный юноша, Джек, — сказал Гарфильд. — Вы способны быстро понять ситуацию. Когда я находился в порту Джексон, я много слышал о болоте черных акаций.
— Это ужасное место! — воскликнул Джек.
— Именно так мне его и описывали. Оно настолько жуткое, что вошло в поговорку. Такое же название получил и один из самых зловещих кварталов Сиднея.
— Тем не менее мне хотелось бы вернуться туда, — заявил Джек. — Но если вы спросите меня, почему мой отец так поспешно уехал оттуда, мне трудно будет вам ответить. Когда я попытался поговорить с ним об этом после нашего возвращения в Голландию, он страшно рассердился и запретил мне когда-либо возвращаться к этому разговору.
— Вы позволите мне более внимательно познакомиться с договором о концессии, господин Куссенс? — обратился к голландцу Гарфильд.
— Разумеется, никаких возражений!
Гарфильд долго изучал документ. Наконец, достав из кармана лупу, он внимательно рассмотрел какую-то точку на карте, прилагавшейся к бумагам.
— Вы видите этот небольшой красный значок, Джек?
— Да, конечно… Он похож… Пожалуй, он похож на миниатюрный полумесяц.
— Это знак Красного полумесяца, — сказал Гарфильд.
— И что он, по-вашему, может означать, сэр?
— Увы, мой друг, я знаю это. И мой долг предупредить вас, пока вы еще не приняли решения сопровождать меня, что в этом месте мы встретимся с множеством трудностей и даже серьезных опасностей. В худшем случае может случиться так, что мы не сможем вернуться домой, в лоно семьи.
Эти слова, судя по всему, не сильно взволновали юношу. Он хладнокровно взглянул на Гарфильда.
— Мой отец, да и моя мать тоже, хотя она слишком рано покинула нас, приучили меня ничего не бояться. К тому же Свич никогда ничего не боялся.