Корабль палачей(Романы, повести, рассказы)
Шрифт:
— Проклятье! — завопил он, судорожно отбросив кусочек картона, словно это была змея или ядовитый паук.
— Боже милостивый, почему мне не дают жить спокойно? — простонал толстяк.
Смудж ничего не ответил, но, выдвинув ящик стола, достал из него кольт большого калибра.
— Убери эту гадость! — закричал мистер Пикнефф. — Я не хочу видеть ее!
— Вам не кажется, что эта вещь может понадобиться нам? — возразил клерк.
Пикнефф закрыл лицо руками и попытался спокойно подумать. Но почти сразу же он возобновил жалобы и стенания.
— Сходи
— Еще бы, захвачу обязательно, — раздраженно буркнул клерк. — Хотя у меня нет ни малейшего шанса попасть в луну.
— Ради бога, не вспоминай про луну, — простонал его хозяин.
— Вы имеете в виду этот красный значок? — резко бросил Смудж, указав на кусочек картона, на котором был изображен полумесяц.
На следующее утро перед дверями конторы на Джордж-стрит можно было увидеть очередь. Эмигранты-золотоискатели, собиравшиеся приобрести клочок земли, что естественным образом предполагало получение концессии, мелкие дельцы, пытавшиеся сплавить сомнительные долговые обязательства, капитаны мелких каботажных судов, надеющиеся получить заказ на перевозку контрабанды…
Тем не менее им пришлось разойтись разочарованными, так как контора оставалась закрытой весь день.
А также все последующие дни.
— Вы хорошо помните это место? — спросил Джека Рафлз Гарфильд.
— Как будто я только что побывал здесь.
— И вы точно помните, что отец не говорил вам о нем ничего необычного?
— Что такого он мог рассказать мне? Он был человеком грубым, молчаливым, способным раздражаться из-за пустяков… Особенно он нервничал в последние недели перед смертью. Я вам говорил об этом не один раз.
— Похоже, вы даже не знаете, чем именно он занимался. — В голосе Гарфильда прозвучало разочарование.
— Увы, не знаю. Мне известно в самых общих чертах, что он занимался разведением скота и земледелием. И не очень активно. Только в той степени, что было необходимо для выживания.
Гарфильд тяжело вздохнул.
Их путешествие оказалось продолжительным и очень монотонным, но, к счастью, прошло без приключений. Тем не менее Рафлз отдавал себе отчет, что все эти дни, проведенные на борту парохода, не способствовали его сближению с Джеком. Наоборот, у него сложилось впечатление, что Джек Кантрелл становился все более задумчивым и замкнутым.
Правда, однажды, когда чудной тропической ночью они не могли заснуть и долго любовались Южным Крестом, Джек опустил руку на плечо Гарфильда и в порыве откровенности сказал ему нечто неожиданное:
— Вы не думаете, мистер Гарфильд, что мой отец искал золото и действительно нашел золотую жилу?
— Я не исключаю возможность этого, — ответил Гарфильд. — Я не сомневаюсь, что за Синими горами могут быть обнаружены богатые месторождения золота. Но до них, как правило, очень трудно добраться.
— Если только он нашел не золотую жилу, а нечто другое… — пробормотал Джек.
— Что именно?
— То, что с незапамятных времен искали сумасшедшие, мечтатели, преступники… Не спрашивайте меня, я ничего не знаю и могу только предполагать…
С тех пор Джек больше не заводил разговоров на эту тему. Возможно, он даже сожалел о своем порыве откровенности.
Сейчас они уже преодолели Синие горы и добрались до последней в этом районе деревушки, обосновавшейся на краю огромного пространства диких зарослей и болот. Местечко было обозначено на карте крестиком, но Джек вспомнил, что оно называлось «Camden last houses», то есть «Последние дома Кэмдена».
Действительно, пять или шесть крыш торчало над дикими зарослями лавра и олеандра, пахучих растений, распространявших гнетущие ароматы, вызывавшие головную боль. Дома были давно покинуты, их захватила буйно разросшаяся крапива. Только гортанные крики небольших птичек, охотившихся на насекомых, встретили наших путешественников.
Три носильщика, нанятых в Порт-Джексоне, сбросили ношу, разожгли костер, расположившись вокруг него на отдых, и закурили трубки. Двое из них были черными, третий — тасманиец по имени Смит, называвший себя американцем.
Гартфильд и Джек обосновались в наиболее сохранившейся хижине; к ним присоединился Смит. Это был высокий крепкий парень со странно маленькой головкой и глазами желтыми, словно у обезьяны.
— Черные не хотят идти дальше, — сообщил он. — Они требуют, чтобы вы рассчитали их.
Гарфильд отсчитал нужную для расплаты с носильщиками сумму и передал деньги Смиту.
— Ну и пусть они возвращаются! Завтра мы сами понесем свой груз.
— Почему вы не купили лошадь? — проворчал Смит.
— Потому что ее украли бы у нас в первый же день, — холодно пояснил Гарфильд. — Я надеюсь, что ты проследишь, чтобы черные не захватили с собой что-нибудь из того, что им не принадлежит.
Смит кивнул и вышел к костру. Ночь прошла без происшествий.
Утром Смит зашел в хижину. Вид у него был мрачный.
— Они ушли.
— Ничего не пропало?
— Пропали два ружья и патроны к ним.
— Два ружья Снайдера? — спросил Гарфильд.
— Они так называются? Ну, значит, они украли два ружья Снайдера, — ухмыльнулся Смит.
— Ладно, — спокойно сказал англичанин. — Заходи в дом, но не показывайся перед окном. И дай-ка мне свою палку.
Затем он надел на палку шляпу и подошел сбоку к окну. Когда он поднес к оконному проему шляпу, раздались два выстрела.
— Черт возьми! — заорал Смит. — Эти негры хотят застрелить нас! Но я никогда не слышал, чтобы ружья стреляли с таким грохотом! Словно это не ружья, а пушки!
— Почему бы им и не оказаться пушками? — пожал плечами Рафлз. — Теперь ты можешь выйти. Загляни-ка за эти кусты, над которыми вьется пороховой дым. Думаю, тебе покажется интересным то, что ты увидишь.