Корабль-призрак
Шрифт:
— Благодари Бога, сын мой! — воскликнул он. — Амина проснулась, чувствует себя хорошо и в полном сознании. Теперь в ее выздоровлении нет, пожалуй, сомнения. Врач дал ей микстуру, и она, выпив ее, вскоре спокойно заснула. Около нее осталась сиделка. Амина, видимо, проснется не раньше чем через несколько часов. Я полагаю, что Мария угостит нас завтраком, в чем все мы очень нуждаемся. Сын мой, ты не представил меня своему гостю, который, как я вижу, одного со мной духовного звания.
— Прости меня, святой отец. Вам доставит огромное удовольствие познакомиться с патером Матео, который обещал погостить здесь некоторое
Филипп так и сделал. Завтрак подали, но поскольку есть Филипп не мог, то он взял шляпу и вышел на улицу. Ему хотелось побыть одному. После двухчасовой прогулки на свежем воздухе он вернулся домой и узнал, что Амина все еще спит. Оба монаха были заняты серьезной дружеской беседой.
— Сын мой, — произнес священник Сайзен, обращаясь к Филиппу, — хорошо, что ты пришел. Объясни нам кое-что. Я о многом переговорил с этим почтенным патером и услышал много приятного, но и немало печального. После того, что я услышал от твоей жены, когда она бредила, метаясь в жару, я между прочим задал ему вопрос, что он думает о сверхъестественном появлении одного корабля в восточных морях. Ты понимаешь, Филипп, что мне известна твоя тайна. Иначе я не задал бы такого вопроса.
К моему удивлению, патер Матео утверждает, что сам был свидетелем появления корабля-призрака. Удивительно и, конечно же, жутко! Филипп, не будет ли лучше, если ты рассеешь мои сомнения, открыв нам все факты, связанные с этой удивительной историей. Тогда мы смогли бы над всем этим поразмыслить и дать тебе, как старшие, совет, который нам подсказало бы наше духовное положение.
— Патер Сайзен прав, минхер Вандердекен, — добавил старый Матео.
— Вы убедили меня, святой отец, — отвечал Филипп. — Я признаю, что должен был раньше познакомить вас с этой удивительной историей.
И Филипп рассказал все, что произошло с ним со дня смерти матери и до самого последнего времени. Он закончил рассказ словами:
— И видите, патер, что я связан священной клятвой и что моя клятва услышана Богом, и, по моему разумению, я не в силах противиться Богу и должен последовать за своей жестокой судьбой.
— Сын мой! Ты рассказал нам об удивительных и страшных вещах! О вещах явно потусторонних, если ты только не ошибаешься. Оставь нас теперь. Я хочу посоветоваться обо всем этом с патером Матео. Если мы придем к единому мнению, то скажем тебе об этом.
Филипп поднялся в спальню к жене. Амина лежала в глубоком сне. Он отослал сиделку и сам остался возле больной. Часа через два священники позвали его к себе.
— Мы подробно обсудили эту странную историю, — начал патер Сайзен. — Скажу даже, что посчитал бы слова твоей жены бредом, а твой рассказ плодом пылкой фантазии, если бы патер Матео не утверждал, что сам видел это удивительное зрелище. Выходит, что слова патера Матео полностью совпадают с твоей так называемой легендой. Следовательно, появление того корабля — явление сверхъестественное!
— Я тоже видел призрачный корабль, — вставил Филипп. — И многие другие вместе со мной.
— Правильно, — заметил патер Сайзен. — Но кто, кроме тебя, остался в живых? Поэтому давай допустим, что все это дело высших сил…
— Конечно, это дело Всевышнего, — прервал его Филипп.
— Это не может быть признано безусловным, — снова возразил патер Сайзен. — Кроме власти Божьей есть другая
— Так и мы такого же мнения, патер, — сказал Филипп.
— Не совсем, сын мой, — продолжал Сайзен. — Вполне допустимо, что здесь Злу позволено насилие по отношению к капитану и команде призрачного корабля. Его сверхъестественное появление служит предостережением. Очень важен вопрос, действительно ли проклятый Богом капитан твой отец? Ты должен решить, насколько ты готов исполнить свои намерения. Их осуществление, как мне кажется, не может принести избавление твоему отцу, но может привести к гибели тебя самого. Понимаешь ли ты меня, сын мой?
— Я хорошо понимаю вас, патер, но…
— Тогда не прерывай меня. Мнение патера Матео совпадает с моим. Он тоже думает, что все известное тебе следует рассматривать не как повеление Бога, а как веление Зла, чтобы подвергнуть тебя опасным испытаниям и бросить в объятия смерти. Если предначертание ниспослано тебе свыше, то почему корабль не появился при твоем последующем выходе в море? И как ты сможешь, даже если он появится еще раз пятьдесят, вступить с ним или ними в контакт, коль они призраки и тени? Поэтому мы советуем тебе отдать часть оставленных твоим отцом денег для молитв во спасение его души, а самому оставаться на суше, пока не последует новое предзнаменование, которое позволит заключить или предположить, что ты действительно избран для этой необычайной миссии.
— Но моя клятва, патер Сайзен? Моя, принятая Богом, клятва?
— Святая церковь имеет полномочия освободить тебя от нее. Да будет так! Ты сам пришел к нам и теперь должен следовать нашим указаниям. Свершится несправедливость, отвечать придется нам, благословившим тебя, а не тебе. А сейчас я поднимусь наверх и, если твоя жена проснулась, подготовлю ее к твоему приходу.
Священник Сайзен ушел, а патер Матео и Филипп продолжили беседу. Последовало долгое обсуждение положений темы. Патер Матео выдвигал точно такие же доводы, что и патер Сайзен. Они если и не переубедили Филиппа, то породили в нем, во всяком случае, глубокие сомнения. После беседы Филипп снова отправился на прогулку.
«Предзнаменование! Ждать еще одного предзнаменования! — размышлял он. — Ведь было уже достаточно разных предзнаменований и чудес! Может быть, богослужения действительно смогут облегчить страдания души моего отца? Если это сделают за меня священники и молитвы принесут облегчение его душе, меня не за что будет упрекнуть. А мне останется лишь ждать знака Божьего, ежели он появится».
Прогуливаясь, Филипп продолжал размышлять о том, что ему сказали священники, но все же больше думал об Амине. Опускался вечер, солнце склонялось к закату. Неожиданно он оказался там, где впервые дал священную клятву. Он узнал это место. Солнце, как и тогда, висело над горизонтом. Он опустился на колени, вынул реликвию, поцеловал ее, взглянул на светило и склонил голову. Он ждал предзнаменования, но его не было. На землю спустились сумерки, и Филипп возвратился домой еще больше убежденный в том, что должен прислушаться к советам монахов.