Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Она решительно остановилась перед витриной, намереваясь прочитать все пояснение целиком и только потом вести свою толпу вниз.
Ее раздраженный, презрительный взгляд застыл на экспонате.
«Редкое убожество», — подумала она и наклонила голову к пояснительной табличке.
«Homo Sapiens. Человек. Все его разновидности были уничтожены после вторжения на Землю в 4726 году. Ныне является вымершим».
Она обернулась. Ее ученики чинно стояли возле двери. Голод вынудил их утихомириться.
— С меня хватит, — простонала она и пошла к детям.
Когда они начали спускаться,
— После еды мы здесь не останемся. На мертвых животных мы уже насмотрелись, а больше в этом музее смотреть нечего.
Роковой поцелуй
Наступил тысячный день. Это началось в сентябре тысяча девятьсот пятьдесят второго года, а сейчас был июнь пятьдесят пятого. Он подсчитывал дни, делая крошечные пометки на клочке бумаги, который хранил в бумажнике.
Тысячный день с тех пор, как он полюбил Мэрилин Тейлор.
Сегодня в тысячный раз он накрыл кожухом арифмометр, снял целлофановые манжеты и запер все ящики письменного стола. Он находился в офисе, но на самом деле пребывал в Голливуде, погруженный фантазиями в мир широкоэкранного кино. Лишь инстинкт заставил его накинуть плащ на свою худощавую фигуру и накрыть шляпой лысеющую голову. Привычка подвела его к лифту, вывела из здания Лэйн-биддинга, где помешался его офис; привычка втолкнула его в душный сумрак подземки, а там толпа тех, кто покинул свою любимую работу ровно в семнадцать ноль-ноль, поволокла его в вагонное пекло. Но он едва ли чувствовал удары костлявых локтей, едва ли слышал вскрикивания и сдавленную ругань.
Генри Шривел [62] жил в грезах.
Тысячный день подряд. Это рекорд. Никогда еще Ее не любили столь верно и преданно. Так думал он, раскачиваясь вместе с вагоном. Он думал о Ней, не замечая капель пота, скатывавшихся по его лицу.
После двух остановок людская масса пропихнула его в центр вагона. Он ухватился за свободную ручку и вновь погрузился в свои мечты. Поезд успел проехать половину моста, когда глаза Генри заметили рекламный плакат. Он разинул рот, а его голубые глаза широко раскрылись.
62
По-английски shrivel означает «съеживаться, сжиматься, стараться быть незаметным». (Прим. перев.)
На плакате была Она.
Она стояла на теннисном корте, широко улыбаясь сигарете, зажатой между безупречно красивых пальцев. Ее глаза глядели Генри Шривелу прямо в душу.
«Сигареты „Чарнел“ [63] ,— утверждала она, — легче и приятнее на вкус. Это моя марка». Ниже шла подпись: «Мэрилин Тейлор, „Классик Студиос“. Смотрите ее в новом фильме „Парни Карамазовы“» [64] .
Генри Шривел с обожанием взирал на нее. У нее были светлые пушистые волосы и зеленые, как у кошки, глаза — страстные, зовущие к самым безумным наслаждениям. Ее алые губы так и просили покорить их.
63
Интересное
64
Закрепившееся английское название романа Достоевского — «The Karamazov Brothers». Трудно сказать, что заставило автора назвать фильм так. Возможно, насмешка над не всегда удачными голливудскими экранизациями произведений мировой классики. (Прим. перед.)
Картинка оканчивалась там, где линия плеч Мэрилин начинала неумолимо переходить в линию ее всемирно знаменитой груди. «Самый роскошный бюст Голливуда» — единодушно утверждали газетные обозреватели. «О, это правда, правда», — думал Генри Шривел, вцепившись в ручку и остекленело глядя на предмет своего обожания.
Всю дорогу домой он созерцал ее на теннисном корте: невозмутимо-спокойную, застывшую в своей красоте. «Мэрилин прекрасно играет в теннис», — утверждал журнал «Скрин мэгэзин», посвященный миру кино. Должно быть, так оно и есть, и рекламный плакат служил тому неопровержимым доказательством.
Вдруг Генри Шривела словно ударило между глаз. Предчувствие. То был знак, самый настоящий знак. Прямое указание, что сегодня его усилия наконец-то увенчаются успехом.
Сегодня Мэрилин Тейлор окажется у него в объятиях.
Он доехал до последней станции и медленно поднялся по ступеням, выйдя на широкую шумную улицу. Генри беспечно перепрыгнул через трамвайные пути и едва не угодил под такси. Он неторопливо дошел до угла, оставив шум за спиной, и свернул на другую улицу — тихую, обсаженную деревьями.
«Тысячный день», — подумал он.
Или, если быть точным, — тысячная ночь.
Воздух в квартире был затхлым. Пахло вареной капустой и сохнущими подгузниками. Генри Шривел ненадолго впустил в свое сознание реальность. Сегодня он в последний раз сыграет роль заботливого супруга.
Беллу он застал в кухне, где она запихивала в рот гукающей малышке какую-то детскую еду. Волосы жены сбивались на виски и лоб; ее вытянутое, лошадиное, лицо было мокрым от пота. Он подумал, что Мэрилин Тейлор никогда бы не выглядела так. Даже в этой квартире.
— Привет, — сказал он.
— А, это ты.
Жена подняла голову, и Генри нехотя приложился губами к ее потному лбу.
— Ты сегодня поздно, — сказала она.
«Ты всегда это говоришь, даже когда я прихожу рано», — подумал Генри.
— Да, дорогая. Мы скоро будем ужинать?
— Ты же видишь: я занята с Ланой, —ответила Белла. — Вот покормлю ее и возьмусь за ужин.
— Значит, ты еще и не принималась его готовить, — констатировал Генри.
— Да, не принималась! Или ты думаешь, что я весь день маялась от безделья? Если хочешь знать…
Генри стоял и терпеливо ждал, пока жена размотает клубок всевозможных жалоб.
— Да, дор… — вставил он, но список сетований еще не был закончен, — Да, дорогая, — повторил Генри, когда Белла выложила ему все.
Он прошел в гостиную и открыл окно, чтобы квартира проветрилась. Поддел ногой игрушечный автомобиль, забросил в столовую баскетбольный мяч Уилли и собрал с ковра разбросанные части пазла.