Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Я оглянулся на сестру. Мэри сидела с поднятой головой и смотрела на мужа.
— Попытайся уразуметь, — продолжал Ричард, — Девушка по имени Элис выдумана мною. И когда моя жена стала ее видеть… — Он пожал плечами. — Она видела лишь фантом, плод моего…
— Зачем ты врешь? — воскликнула Мэри, — Я видела ее здесь, в кабинете, с тобой!
Продолжать было бесполезно.
— Идем, — сказал я сестре. — Отведу тебя наверх.
— Идем, — прошептала она.
Ричард погасил лампу.
— Спокойной ночи, — бросил он нам. — Приятных снов!
Я
Я вернулся в кабинет. Ричард лежал, растянувшись на кушетке. Я включил свет.
— Погаси, — потребовал он.
— А мне нравится, когда светло.
Он перевернулся на бок.
— Слушай, убирайся-ка ты отсюда. Понял? Вытряхивайся и оставь меня в покое.
Я подошел к изголовью кушетки. Ричард сел.
— Слышал, что я сказал? — угрожающе спросил он.
— Мне нужна правда.
Он спрыгнул с кушетки и, словно клещами, стиснул мои руки.
— Я сказал, проваливай! — заорал Ричард.
Должно быть, мое лицо побелело от страха. У него вдруг исчез гнев. Ричард пихнул меня на кушетку.
— Зачем нам ссориться? — сказал он, возвращаясь к камину. — Хорошо. Я расскажу все. А когда ты выслушаешь, будет интересно посмотреть на твое лицо.
Он повернулся ко мне, упершись одной рукой в каминный свод.
— В моей первой книге был персонаж по имени Эрик. Вряд ли ты его помнишь. Это мой первый удачный персонаж. Из слов я соорудил человека, обладающего кровью, плотью и жизненной силой.
Судя по лицу Ричарда, он вспоминал ту книгу.
— Как-то ночью, когда я писал, вдруг появился Эрик. Сел там, где сейчас сидишь ты. На это самое место. И мы беседовали. Он говорил в той же манере и теми же словами, что и в романе. Мы проболтали бездну времени. Обсуждали других героев романа. А вскоре некоторые из них тоже оказались здесь. Те, кто наиболее удался мне в описании.
— Лжешь, — сказал я.
— Лгу? Идиот! Ты же добивался от меня правды. Или забыл? Вот тебе правда! Неужели ты настолько туп, что не в состоянии понять?
Он глядел на меня горящими глазами, однако старался сдерживать ярость.
— Какое-то время я находился в окружении вымышленных героев, — продолжал Ричард. — Потом подумал: «Хочу, чтобы они разошлись по своим призрачным домам». Вскоре вновь я был один. Сидел и сомневался, не приснилось ли мне все это.
Ричард умолк. Вскоре из его груди вырвался смешок.
— Я написал вторую книгу. Был слишком взбудоражен… возможно, даже напуган. Оттуда ко мне не пришел никто.
Теперь лицо Ричарда выражало ликование.
— Тогда я написал третью книгу. И создал Элис, которая дышала и жила. Я видел ее, чувствовал ее. Я сидел, любуясь ее красотой. Вдыхал аромат ее волос, гладя их ладонями. Я ласкал ее длинные нежные руки, целовал теплые вздрагивающие…
Он осекся и посмотрел на меня.
— Ты это понимаешь? — спросил Ричард. — Ты хоть способен это оценить?
Он вдруг стал похож на ребенка, которому очень хотелось, чтобы взрослые его поняли.
—
— А потом и Мэри увидела ее, — сказал я.
— Да. Потом ее увидела и Мэри. Как-то вечером я вызвал Элис. Она стояла вот здесь, перед камином: нагая, освещенная золотыми переливами пламени, источающая аромат. Я слышал, как колотится ее сердце…
Ричард оскалил зубы.
— И тут явилась моя драгоценная женушка. Увидела Элис, закричала, хлопнула дверью и понеслась наверх, прятать голову. Я отправил Элис назад, бросился за Мэри, поймал ее на лестнице, притащил обратно, показал, что в кабинете — никого. Разумеется, она не поверила. Решила, что Элис выпрыгнула вон в то окно.
Он громко засмеялся.
— А дело было зимой, и на улице шел снег.
Смех прекратился.
— Ты первый, кому я рассказал, — признался Ричард, — И рассказываю я тебе лишь потому, что нужно с кем-то поделиться этим чудом. Я вообще не собирался говорить о нем. С какой стати колдуну раскрывать свое колдовство, показывать волшебную палочку? Все это мое, и только мое.
Ричард велел мне погасить лампу. Я молча протянул руку и щелкнул выключателем.
— Да, Дэвид. Моя жена видела Элис.
Он запрокинул голову и снова засмеялся.
— Но никого из остальных, — добавил он.
— Остальных? — переспросил я, все сильнее ощущая нереальность происходящего.
— Да! Остальных! А знаешь, что началось после того, как Элис ожила? Конечно же, не знаешь.
Ричард наклонился вперед.
— После сотворения Элис все, что бы я ни вообразил, появлялось в реальном мире. Причем без усилий. Я представлял кошку, спящую перед камином, закрывал глаза, а когда открывал — на ковре лежал белый пушистый комок с носиком, раскрасневшимся от жаркого воздуха. Все, Дэвид! Все, что бы я ни захотел. А какой публикой я наполнял дом! В коридорах шлюхи обнимались с безумцами. Я находил предлог, чтобы отправить Мэри куда-нибудь, и дом содрогался от демонических празднеств. В прихожей у меня шли старинные побоища. По ступеням текли реки красного вина. Я воздвигал алтари и приносил в жертву девственниц. Половицы были липкими от их крови. Стены сотрясались от рева и воплей, когда здесь происходили оргии. Десятки охваченных похотью людей извивались, словно черви. И все это было на самом деле! Вживую!
Он умолк, переводя дыхание.
— А порой на меня накатывала тоска. Тогда дом наполнялся молчаливыми уродами, отягченными горем. Я ходил между ними, похлопывал по плечу какой-нибудь труп, с которого сыпалась земля, или беседовал с вурдалаком о разных пустяках.
— Сумасшедший, — пробормотал я.
Кажется, это подействовало на Ричарда. Он закрыл глаза и отвернулся.
— Боже, ну почему люди всегда говорят то, что я ожидаю от них услышать? — устало спросил он, — Почему в них нет хотя бы толики оригинальности?