Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Томно сжав пальцы, Валери Касл вытянула безупречную, словно вырезанную из слоновой кости руку. Каноны красоты предписывали ей, проснувшись, сразу же тщательно рассмотреть лицо. Тут небрежность и лень были недопустимы. Красота не имела права уклоняться от исполнения первейшей обязанности.
Зеркало медленно двигалось, и два совершенных глаза следили за тем, что в нем отражалось.
На кухне повар, занятый приготовлением печенья, уронил на пол миску белоснежного теста. Служанка шумно глотнула воздух, а у старшего слуги дернулась правая щека… Причиной
— Я думала, сердце остановится, так это было ужасно, — сказала она.
— Значит, в зеркале была не ты?
Три дамы в шляпках сидели тесным кружком, занятые конфиденциальной беседой. Голоса звучали почти шепотом. Центральной фигурой в этом трио была Валери Касл.
— Там была не я, — ответила Валери. — Даже не знаю, кого я там увидела. Какого-то страшилу из кукольного театра… жуткое лицо… уродливое до ужаса. Представляете, рот был одновременно загнут кверху и опущен, словно одна часть лица улыбалась, а другая хмурилась. Один глаз почти на треть был скрыт под отвратительным лоскутом кожи. Нос по форме и цвету напоминал картофелину, которую только что вырыли из земли. А губы…
Две женщины, забыв про чай и глазированные кексы, во все глаза глядели на вздрагивающую Валери Касл.
— Какой кошмар! — сказала одна из них.
— С моей сестрой было нечто похожее, — добавила другая, — На любой водной поверхности она видела мордочку своего трагически погибшего пекинеса. Песик угодил под копыта взбесившейся лошади.
— Что же делать? — спросила перепуганная Валери Касл, — Я просто в ужасе… Боюсь посмотреться в другое зеркало: вдруг снова увижу то лицо?
— Получается, с того момента ты больше не смотрелась в зеркало? — спросила первая женщина.
— Да, — выдохнула Валери, — Я боюсь.
— Но ты сама сказала, что видение было мимолетным, — продолжала первая женщина. — То есть искаженное лицо ты видела всего мгновение, а потом оно распалось, и ты снова увидела свое собственное лицо.
— Совершенно верно, — подтвердила Валери Касл.
— В таком случае это не что иное, как временное помрачение сознания, — заявила первая женщина. — Хороший психоаналитик с этим справится.
— А то лицо хоть отчасти было похоже на твое? — спросила вторая женщина.
— Я тебя умоляю, — простонала Валери.
— Я хотела сказать, похоже на то, каким бы могло стать твое лицо после какой-нибудь страшной катастрофы.
Валери подалась вперед. Она напоминала прекрасную каменную статую.
— Этого-то я и боюсь, — глухим голосом призналась она. — И никак не отделаться от этой мысли.
— А я не верю в подобную чушь, — сказала вторая женщина. — Помрачение сознания, и не более того. Тебе нужен врач, но ни в коем случае не медиум.
— Я сама хочу верить, что это временное помрачение, — вздохнула Валери. — Отчаянно хочу.
— У меня есть личный психоаналитик, — сказала вторая женщина. — Вечером я ему позвоню и предупрежу о твоем визите. А сейчас… достань зеркальце из своей сумочки.
— Мне
Ее пальцы, обтянутые белыми перчатками, тряслись.
— Ты должна это сделать, — настаивала женщина. — Посмотреть в зеркало — это способ исцеления. «Загляните в лицо проблеме, и проблема потеряет лицо». Хорошая фразочка. Я усвоила ее от доктора Мотта. Он и есть мой психоаналитик. Давай, вынимай зеркальце.
Дрожа и холодея от предчувствий, Валери Касл медленно раскрыла сумочку и взялась негнущимися пальцами за край зеркальца.
— Смелее, — сказала ей первая женщина.
— Я бы ни за что на такое не отважилась, — призналась вторая.
Валери Касл отважилась.
Служанка подала домашние пирожные с вишнями. Как она ни старалась, ей не удалось спрятать оскорбительное любопытство. «А Джон ничего не заметил», — с раздражением подумала Валери. Впрочем, Джон не отличался восприимчивостью. Жутко ненаблюдателен — вот его точнейшая характеристика.
Эти мысли, словно осы, жалили мозг Валери Касл, когда она равнодушно вонзила вилку в пирожное.
«Они ведь все равно будут пялить на меня глаза, разбирать по косточкам и судачить за моей спиной».
— Восхитительное пирожное, — сказал мистер Касл.
«Стоило мне один раз закричать от страха, и они уже таращатся как на сумасшедшую. Почему я должна терпеть это хамство?»
— Дорогая, пирожное — просто пальчики оближешь, — сказал мистер Касл.
«То лицо — всего лишь результат временного помрачения ума. Не более чем пятнышко на сознании. Завтра утром я съезжу к психоаналитику, который сотрет это пятнышко. Иначе и быть не может. Когда я смотрелась в зеркальце из сумочки, я видела только свое лицо. Потом дома я смотрелась в два десятка разных зеркал, и в каждом отражались мои привычные черты».
— Дорогая, ты меня слышишь?
«Неужели из-за одного крика меня будут изводить наглым разглядыванием?»
— Валери!
— Ну что тебе? — раздраженно спросила она.
— Я говорю, пирожное просто чудо. Неужели тебе не понравилось?
— Зачем донимаешь меня дурацким вопросом? Ты же знаешь, что я равнодушна ко всяким кондитерским изыскам.
— Конечно, конечно. Я… Прости, дорогая. Всего лишь хотел сказать, что в этот раз пирожные удались на славу.
«Если и дальше будут столь бесстыже пялиться на меня, придется их уволить. Другого выхода нет. Скажу Джону, что слуги обленились вконец. Говорить ему о своих ощущениях бесполезно. Он лишен способности понимать такие вещи».
— Что? — сказала она, прослушав его вопрос.
— Позвонить, чтобы принесли кофе? — повторил муж.
— Меня-то зачем об этом спрашивать? — утомленно выдохнула Валери, — Звони, если тебе так надо.
На губах Джона Касла мелькнула улыбка. Он позвонил в колокольчик. Служанка на кухне набрала в легкие побольше воздуха и взяла тяжелый полированный кофейник. Она спиной открыла дверь в столовую, затем повернулась и поплелась к тому краю стола, где сидела хозяйка.