Корабль умников
Шрифт:
Одно щупальце, которое я не заметил в темноте, подкралось сзади и снова обвило меня – за шею. Ощутив первый нажим его смертельной хватки, я открыл огонь, целя в светящиеся глаза морского чудовища.
Короткими вспышками бил мой бластер. Страшные щупальца крушили все вокруг. Хрипел, выл и хлюпал кошмарный Грулл, успевший снова рвануть к себе щупальце–аркан.
Этот рывок чуть не сломал мне шею.
«Недооценка противника», – уже начиная терять сознание, подумал я.
Но последней была мысль о Ники и одиннадцати ее подругах, обреченных
Тин молчал, приходя в себя.
Он взмок. У него колотилось сердце. Казалось, он чувствует зловоние, исходящее от монстра.
– Все? – хрипло спросил второй пилот.
– Нет.
– Если это было со мной, почему я не помню?
– С твоей памятью хорошо поработали. И блокировали воспоминания, связанные с той планетой.
– Зачем?
Тин открыл глаза. Требовательно посмотрел на Мэй.
– Не знаю. Ответ находится в центре блока.
– Мы сможем пробиться туда сейчас?
Девушка покачала головой:
– Тебе нужно отдохнуть. Такие воспоминания – это всегда стресс.
– Мэй… Скоро Земля. Мы не знаем, что произойдет через минуту. Я должен быть готов ко всему.
Девушка с полминуты рассматривала лицо второго пилота, определяя его физическое и эмоциональное состояние.
– Ты пережил серьезное потрясение, – возразила она. – И тебе нужно отдохнуть.
– Я уже отдохнул. Давай рискнем. Я выдержу.
– Ты ведь не знаешь, Ники, что лежит на самом дне.
– Я выдержу.
Помедлив, Мэй снова покачала головой:
– Завтра.
Глава третья. ЖЕНИХ, ГРЯДУЩИЙ ВО МРАКЕ
На следующий день второй пилот вошел в каюту Мэй, где расположился в привычном кресле.
– Готов? – спросила девушка.
Тин кивнул.
– Смотри.
Он закрыл глаза.
«Я очнулся, когда уже светало.
Утих ветер. Ярко светило восходящее солнце, играя бликами на поверхности океана.
Я лежал на боку, лицом вниз.
Кто–то негромко всхлипывал надо мной, пытаясь освободить мою шею от мерзкого щупальца.
Это причиняло боль.
Перевернувшись на спину, я встретил изумленный взгляд распахнутых серых глаз.
– Привет, – с трудом прохрипел я. – Как спала?
– Саша! – вскрикнула Ники и, оставив в покое щупальце, кинулась мне на шею.
Обняла так, что я опять чуть не умер.
Затопали быстрые, легкие ножки других красавиц.
– Саша!.. Саша!.. – заверещали они. – Ты убил его! Убил Грулла!..
– Да?..
Слышать это было утешительно. А то получалось бы – зря недоспал.
– Помогите…
Нежные ручки приподняли героя, давая ему возможность сесть.
Ники прислонила героя к себе, нежно подпирая хрупким плечиком и продолжая обнимать, но уже не так смертельно.
– Ты жив, жив… – шептала она. – И ты убил Грулла!..
Вопли монстра, конечно же, разбудили их ночью.
Красавицы
Щурясь от яркого солнца, я начал отдирать щупальце от шеи, присосок за присоском. Ники пыталась мне помогать. Странно было, что они еще держались, отделенные от владельца. Наконец, нам удалось снять с шеи этот жуткий шарфик и отбросить его в сторону. Кожа, расставшаяся с присосками, горела огнем. Да и все тело – здорово ныло.
Крошки сидели вокруг и не сводили с меня восхищенных глаз.
От моей одежды попахивало Груллом. Во рту был металлический привкус.
Но, видимо, от героя и должно разить всякой мерзостью. Ему ведь часто приходится иметь с ней дело.
И здесь необходим противовес.
Я поцеловал Ники в губы. Она мне ответила.
Это вызвало прилив сил.
Поднявшись на ноги, я перецеловал всех. Кроме Грулла.
Ритуал есть ритуал.
Семейная жизнь сильна традициями. Мне стало казаться, что за последние сутки мы стали одной семьей. По–моему, красавицам тоже так казалось.
Подняв с земли бластер, я пошел взглянуть на дело рук своих.
Зрелище было не для слабонервных.
Гора зловонной, студенистой плоти, местами – чешуйчатой, местами – какой–то замшелой… Путаница длинных щупалец, частично ампутированных. На теле – глубокие раны, оставленные бластером. Потеки рыбьей крови. Два огромных, уже померкших, но так и не закрывшихся глаза. Разинутая пасть–чемодан. Море обаяния. Милашка.
Дамы держались на расстоянии. И по причине еще не изжитого пиетета, и потому, что – жуть. В общем, правильно делали. Еще приснится такое ночью.
Я снял с себя куртку, пояс с кобурой и пошел умываться к ручью.
Тайме подала мне кусок чистого полотна, вытереться. Ники и Анту, придерживая героя под руки, повели в хижину. Остальные шествовали сзади.
Семейная идиллия, да и только.
Интересно, какие здесь бытуют представления о браке? У меня сложилось впечатление, что крошки ничего не имеют против невинной полигамии. И что мы смогли бы ужиться.
Не обязательно ломать все местные традиции.
Меня усадили на постель. Расчесали мне волосы, вытряхнули из них траву, листики и рыбью чешую. Выложили передо мной кучку фруктов и горстку припрятанных концентратов, самое дорогое отдали.
Чем не жизнь?
Я почувствовал зверский, лютый голод.
После моей трапезы Ники сказала, что меня провозгласят вождем одного из островов. Ее подружки закивали головками. Для них такая перспектива тоже была очевидной.
Я, в отличие от барышень, не был склонен впадать в эйфорию. Еще неизвестно, как отреагируют жрецы, старейшины и вожди, узнав о смерти Грулла. Конечно, он был довольно скверным парнем. Но – слыхал я разное про ситуации вроде нашей.