Кораблекрушение
Шрифт:
— Это еще неизвестно. Связи с ними нет. Известно, что перед кораблекрушением они одели скафандры…
— А какой в этом толк? Ответа не последовало.
Я включил радиорелейную линию Москва — Симеиз и подключил все измерительные приборы к ней. Когда из симеизского вычислительного центра спокойный женский голос сообщил мне, что они получают данные наблюдения моей станции удовлетворительного качества, я уставился на экраны приборов, сжал голову руками и мысленно старался себе представить, что же произошло. В это время в операторскую
— Приготовьтесь к ретрансляции. Сейчас вылетает ЛАС-11.
— Куда? — спросил я.
— Как куда! Спасать людей!
— Вы думаете, что после такого столкновения возможно говорить…
— Не болтайте чепуху! — закричал он, — У нас есть точные сведения, что перед катастрофой они были в скафандрах.
— Ну и что же. Если раскололся лунолет, то какие-то скафандры…
— Да вы понимаете, что вы говорите! Ведь лунолет раскололся правильно! Он должен был расколоться именно так!
Я вытаращил на начальника глаза, ничего не понимая.
— Конструкция лунолета и весь расчет на прочность выполнены таким образом, чтобы при столкновении с крупным метеором он обязательно раскололся на две равные части, причем направление движения метеора должно лежать в плоскости раскола. Именно это необходимо, чтобы спасти людей. Если бы наши лунолеты в таких случаях разлетались на осколки, как разбитая бутылка, то вместо двух следов на экране локатора вы бы сейчас видели десятки. Вероятность повреждения людей неимоверно возросла бы. А так мы почти уверены, что они невредимы…
— Почти, — произнес я уныло, — всегда мы говорим «почти»…
— Да поймите же вы, если вероятность столкновения лунолета с метеором ничтожна, то вероятность того же метеора попасть в одного из пассажиров еще меньше, а сразу в обоих — почти нуль.
— Опять «почти»…
— Ну вот что, — с нескрываемой злобой произнес Драгин, — мне сейчас некогда читать вам лекцию по теории вероятностей. Только вы должны понять, что мы не имеем права и никогда не будем разбрасывать наших людей по космическому пространству. Случилась беда — их нужно выручать.
— Попробуй, найди их там, в Космосе. Все равно, что иголку в стоге сена, — бормотал я.
— Опять вы говорите чепуху. Именно в свободном пространстве найти человека легче, чем на Земле. Радиоволны распространяются там без рассеяния, без лишних отражений, без помех. Отношение сигнала к шумам оптимальное. Только там и можно наблюдать локационную картину в чистом виде. Попробовали бы вы при помощи вот этого локатора обнаружить пару таких ничтожных по своим размерам осколков на земле. Черта с два! А здесь вон как видно, как в зеркале! — Драгин ткнул пальцем в экран кругового обзора.
В это время с левого угла экрана выполз еще один яркий зеленый электронный зайчик. На орбиту выходил спасательный космический корабль. На дифференциаторе появилось изображение скорости.
— Ага, пошел! — воскликнул шеф, глядя на дифференциатор. — Семь, восемь, десять,
Я посмотрел на него и пожал плечами. Чему радоваться? У лунолета, который потерпел аварию, скорость почти такая же.
— Никаких шансов догнать потерпевших, — произнес я, глядя прямо в глаза Драгину, — они свалятся на Луну прежде, чем ЛАС сделает половину пути от Земли до Луны.
Драгин вначале покраснел, а затем сел в кресло и медленно, не торопясь, закурил сигаретку. Все это время он не спускал с меня глаз. Затем он произнес зловещим и очень спокойным голосом.
— У меня такое впечатление, будто бы вы свалились с Луны,
— Я там никогда не был и туда не собираюсь.
— Тем лучше, — произнес он и, не дожидаясь моего протеста, сказал: — Дело в том, мой дорогой, что наши путешественники никогда, понимаете, никогда на Луну не свалятся.
— А куда, на Марс? — съехидничал я. — Ведь они, насколько мне известно, летели все-таки на Луну.
— Да. Но вы себе представляете, как они летели?
Признаться, это я себе представлял очень смутно.
— Вы знаете, почему вместо десяти часов полета наши лунолеты тратят двадцать и более? Не знаете? Да просто потому, что с целью безопасности полета для трассы выбирается не траектория прямого попадания на Луну, а облетная, понимаете, облетная траектория. Это значит, что если корабль не будет совершать никаких дополнительных маневров, то, двигаясь по этой траектории, он облетит Луну на расстоянии около 60 тысяч километров и возвратится на Землю.
— Вы хотите сказать, что облетная траектория это такая, которая охватывает Землю и Луну и нигде к ним не приближается на расстояние соударения? — спросил я.
— Совершенно верно Это — замкнутая кривая, охватывающая Землю и Луну. И если бы наши корабли не совершали вблизи Луны никаких дополнительных маневров, они никогда не садились бы на ее поверхность. Они временно становились бы обобществленными спутниками Земли и Луны.
— Здорово, — улыбнулся я. На душе сразу стало как-то легче. — Так, значит, наших пострадавших остается просто снять с потерявшей управление карусели?
— Совершенно правильно. И снять их в течение времени, пока у них есть запас кислорода и тепла. Это и сделает ЛАС-11.
Позвонили из Симеиза и сообщили, что элементы траектории осколков непрерывно передаются на ЛАС-11. Затем пришла радиограмма от командира спасательного корабля, где было сказано, что он видит осколки хорошо. Данные моего локатора ретранслировались на ЛАС. Это облегчало ему ориентировку и корректировку своего полета: у себя на локаторе командир ЛАС видел положение не только осколков, но и свое.