Корабли Мериора
Шрифт:
Лошадь под Диганом дернулась и загарцевала. Он не сразу понял причину, а когда догадался, ему стало еще тошнее: ведь это он ударил шпорами ни в чем не повинное животное.
— До сих пор не могу поверить, что ты тащишь мою сестру неведомо куда.
Лизаэр обернулся к нему. Прозрачные, как горный ледник, глаза мельком взглянули на Дигана.
— Думай над своими словами. Иначе я решу, что ты считаешь меня бездушным обольстителем Талиты, которому наплевать на безопасность своей невесты. Не давай мне повода разочароваться в тебе, Диган.
Диган с трудом поборол желание перекинуть поводья в одну руку, а другой с размаху (и с отчаяния тоже) ударить этого самоуверенного королевского потомка.
— Эт
Дигану не хотелось в который раз перечислять Лизаэру очевидные факты… Управители городов Тайсанского королевства не видели ужасов, сотворенных магией Повелителя Теней. И бойня в Страккском лесу для них — всего лишь страшная история, услышанная далеко не из первых уст. Лизаэр уповает на сохранившиеся обрывки старинных летописей, уцелевшие в пожарищах бунтов и мятежей. Но что это ему даст? Если какие-то гильдии и отдельные образованные сановники знают, что те, кого они зовут варварами и кто грабит их караваны, некогда правили в тайсанских городах, мэр Эрданы явно не обременяет себя знаниями. Достаточно почитать едкие и язвительные ответы его стряпчих Лизаэру, чтобы понять всю щекотливость положения Илессида. Да, он является единственным законным претендентом на королевский трон, и вот по этой-то причине ни один город Тайсана не захочет вернуться к королевскому правлению.
Не в силах больше сдерживаться, Диган выплеснул принцу накипевшее в душе:
— Ну как ты не понимаешь, что тебя схватят и обвинят в намерении свергнуть существующую власть? А в Изаэре наемники просто швырнут тебя на растерзание своим псам. Каких еще чудищ Ситэра напустить на тебя, чтобы ты начал соображать? Пойми, упрямец: признать законность твоих притязаний для них все равно что признать власть кланов! Ты для них — это угроза новых бунтов. Жаль только, что двум сотням лучших итарранских гвардейцев придется глупо погибнуть, спасая тебя от стаи разъяренных двуногих собак.
— В таком случае, — невозмутимо отозвался Лизаэр, — я заблаговременно отправлю гвардейцев домой, в Итарру. Я не стану дожидаться кровопролития и сделаю это прежде, чем у меня возникнут хотя бы малейшие трения с местными властями.
По-прежнему глядя вдаль, Лизаэр с каким-то безумным простодушием добавил:
— Диган, друг мой, дело, которое я начал, сильнее меня и важнее любых тайеанских беспорядков. Повелитель Теней не исчез. Он где-то затаился и готовит новые злодеяния. Пока мы сидим за стенами Итарры и занимаемся летней охотой на варваров, нам не выманить Аритона из его логова.
Дигану не оставалось иного, как стиснуть зубы, поворотить своего скакуна и легким галопом удалиться для проверки боевого порядка войск. Отчаяние сделало его немым.
Больше всего Дигану сейчас хотелось, чтобы у него в руках оказалось копье, а поблизости — живая мишень, требующая уничтожения. Он не противился намерению Лизаэра покончить с Аритоном Фаленским; в этом Диган всецело поддерживал принца. Единственным предметом разногласий была Талита — сестра Дигана и невеста Лизаэра. Как он мог пойти на такое чудовищное безрассудство, взяв ее в этот поход, который еще неизвестно чем кончится? И почему она с такой легкостью согласилась?
Кавалькада Лизаэра неспешно двигалась на запад. Очень уж неспешно, что вызывало недовольство бывалых солдат. По их мнению, такая скорость больше годилась для передвижения немощного старца, но никак не боеспособной армии. Особое недовольство высказывали бывшие наемники, привыкшие сутками не вылезать из седла. Праздность губительно сказывалась на них: солдаты тупели от игры в кости, становясь все более раздражительными. Они постоянно донимали командиров, и те для поддержания боевого духа распорядились наконец разбить под открытым небом лагерь и устроить
А кавалькада принца Лизаэра становилась все длиннее и внушительнее. К ней добавлялись новые телеги с подарками. Еще бы: Принц Запада направлялся в земли своих предков, дабы найти союзников в борьбе против Повелителя Теней. И потому глава каждого ратанского города, каждая гильдия старались снискать его расположение. Пусть сами они и слышать не хотели о восстановлении королевской власти, но благосклонность Лизаэра была им более чем необходима. Они почему-то верили, что его сила способна и на расстоянии защитить от вторжения мага-злодея.
Диган сидел в шатре, не спасавшем от ветра, и угрюмо поглядывал на листы пергамента с реестром грузов, куда предстояло добавить новые записи. Это стало чуть ли не ежедневной процедурой. Из Нармса они получили пять телег с коврами и разноцветными шелковыми тканями. Из другого прибрежного города — Морвина — тюки с шерстью, которую удалось выгодно обменять на знаменитый фальгэрский хрусталь. Среди даров числились латунные светильники, бочки редких вин и настоек. Один богатый крестьянин преподнес нескольких породистых поросят для будущего поголовья.
Слушая поросячий визг, Диган поморщился и вздрогнул. Он всегда морщился, когда слышал непристойные шутки жульничающих маркитантов и грубую брань обманываемых ими солдат. Что бы ни было у Лизаэра на уме, а военный лагерь — не место для его благородной сестры.
Из-за обилия грузовых телег нечего было и думать о пересечении Инстрельского залива по воде. Поэтому кавалькада тащилась по берегу, огибая залив. Здесь же, на берегу, их застала последняя из зимних бурь с пронизывающим ледяным ветром. Под его завывание миновали Восточно-Брансианский перевал, отделявший истерзанные стихиями вершины Сторленских гор от густо поросших дроком холмов, которые к северу становились круче и незаметно переходили в отроги гор Тальдейнских.
Вопреки дурным предчувствиям Дигана и составленному во враждебном тоне предостережению мэра Эрданы, которое привез его гонец, ранней весной кавалькада пересекла границу Тайсана. В древности здесь правили верховные короли династии Илессидов.
Городов в этой части королевства не было, а потому ночевать приходилось на окрестных пастбищах или на сеновалах. Деревенские жители не проявляли к королевскому потомку и его разросшейся свите никакой враждебности. Румяные крестьянки охотно продавали чужакам дрова, молоко и первую зелень. Диган никак не мог смириться с тем, что Лизаэр не делал никакой тайны из своих замыслов; едва ли не каждый пастух узнавал, кто они, куда и зачем направляются. Впервые за пять столетий здесь видели громадное знамя, окаймленное внизу золотистой бахромой. На ярко-голубом фоне мерцала золотая двенадцатиконечная звезда. Люди стекались толпами, дабы поглазеть на диковинный стяг. Крестьянам не было дела до настроений городских властей и их ретивых гильдий. Главное — командиры принца честно платили за все, значит, их господину можно верить. Деревенские мальчишки с замиранием сердца следили за марширующими гвардейцами в блестящих шлемах и таких же блестящих кольчугах, с острыми боевыми мечами в руках. Парни постарше не довольствовались мечтаниями. Они являлись в лагерь в дырявых сапогах и поношенной одежде, выразительно пахнущей навозом, и просились взять их с собой.