Кораблики, или «Помоги мне в пути…»
Шрифт:
– Я думал, ты поедешь со мной. Для модели Конуса ты ох как сейчас нужен.
– Юджин, все, что я знаю и умею, есть в записях, в энцефалограммах. А сам я уже не тот. Понимаешь… сейчас копаться в схемах Конуса для меня все равно что… ну, препарировать кого-то близкого после смерти. Или свой собственный мозг. На этом уровне отторжения все равно я беспомощен… Да и с Петькой расставаться я больше не хочу.
Петька быстро глянул на меня и промолчал.
Юджин не стал спорить, говорить, что можно ехать и с Петькой. Понял, что бесполезно.
Мы прожили
И, по правде говоря, я почувствовал даже облегчение, когда этот момент настал.
Мы с Петькой решили не лететь, а ехать экспрессом – как в первый раз. На вокзале Юджин сказал:
– Возьми на память вот эту вещь. – И протянул что-то похожее на старинные карманные часы.
– Что это?
– Катапульта.
– ?
– Придумали эту штуку незадолго до взрыва. Когда ты был на пути домой. Механизм для бескапсульного перехода по туннелю – от стартовой точки до Конуса. Стоит встать где-нибудь между двумя стенами или заборами, нажать пуск, и через три минуты – старт. А захотел обратно – снова нажатие. Правда, рассчитана эта машина только на одно путешествие – туда и обратно… При пуске надо смотреть, чтобы рядом – никого. А то катапульта может прихватить случайного попутчика. Тогда – двойная нагрузка, и обратно уже никак…
– Ты, Юджин, так объясняешь, будто есть куда лететь, – грустно сказал я.
– Да… по привычке… Жалко, славная такая получилась штучка – и без пользы… Их сделали две. Одну я оставил себе, а вторая – вот. Этакий сувенир…
– Спасибо… – И я подумал опять: "Скорей бы в вагон…"
В вагоне работал большой стереоэкран. И, конечно же, опять передавали репортажи о разоблачении "беспримерного по своему злодейству плана "Черные пароходы".
– Лучше бы мультик пустили, – угрюмо сказал Петька и закутался в старую тетратканевую куртку. Это Юджин отыскал ее и отдал перед отъездом Петьке. Петька обрадовался. Я поначалу тоже. Даже штопка на плече не вызвала суеверного опасения. Мне показалось, что Петька в этой куртке сделался прежним. Он, правда, малость вытянулся за год, но в тот момент стал совсем как прошлогодний Петушок – лохматый, улыбчивый пацан, с торчащими из-под подола побитыми загорелыми ногами…
Но сейчас и куртка не скрывала угрюмую Петькину озабоченность.
– Хватит уж терзаться-то, – попросил я. – Что было, то прошло. Надо жить дальше.
– Ладно, – покладисто отозвался он. И через мягкий подлокотник привалился ко мне плечом.
Но забыть о случившемся не давал экран. Немыслимо красивая девица – этакая "Мисс Вселенная" – вещала:
"Представитель правительства заявил, что, несмотря на чудовищные происки заговорщиков, проект "Розалина" не отменяется. После тщательной проверки судов дети снова займут свои места в каютах и отправятся в порт Ново-Находкино, где пересядут на комфортабельные океанские лайнеры. К сожалению, эти современные пассажирские корабли не рискуют идти в Старотополь по мелководному водохранилищу, поэтому начальный этап
– Может, и правда помогут ребятам… Петь, ты что так на меня смотришь?
– Ничего. Обыкновенно смотрю… Дай взглянуть на катапульту.
Я дал. Петька положил "секундомер" на подлокотник, пощелкал бесполезной кнопкой.
– Вот перенесусь куда-нибудь…
– Я вот тебе перенесусь, – пообещал я малость испуганно. И сделал усилие, чтобы не отобрать катапульту. Глупо же…
Петька еще повертел прибор в ладонях и отдал мне:
– Похоже на часы, которые у дяди Гоши были, трофейные. Помнишь?
Я не помнил, но сказал:
– Да…
– Пит, знаешь что? Я насчет этого… реанатина. Я еще там, в трюме, какую-то тревогу почуял. Знаешь, почему? Там рядом с этими ящиками стояла деревянная коробка, а в ней что-то вроде часов. Не таких, а похожих на будильник. И на них – медное кольцо с зубчиками. Я такие в кино про шпионов видел, это была адская машина. Ставишь на нужное время, а потом… Но я тогда весь такой был… задерганный. Во мне это мелькнуло и забылось…
– Едва ли стали бы взрывать пароход с помощью старинной адской машины. Это сейчас проще делается: сидит человек за сотню миль, нажимает кнопку на передатчике… Петух! Мы же условились больше не говорить об этом!
– Ладно…
С экрана теперь обращался к зрителям обаятельный молодой комментатор. Он весь прямо исходил доброжелательностью:
"Милые дамы и господа! Теперь, когда вы уделили ваше любезное внимание нашей рекламе, мы вновь предлагаем вам обзор последних мировых событий. В городах Северо-Восточной Республики не унимаются страсти по поводу разоблачения плана "Черные пароходы". Особенно большой резонанс это вызвало в Старотополе. Второй день на главной площади не стихают митинги с требованием сурово наказать заговорщиков…"
Мы увидели на экране массу людей. Толкотня, плакаты, открытые рты. Седой разлохмаченный дядька что-то неразборчиво кричал в мегафон. Полная тетушка пробивалась к нему локтями.
Петька сказал пренебрежительно:
– Вот так же они вопили бы в поддержку расстрела.
– Какого?
– Ну, если бы Полоз поймал меня и устроил бы суд. Обвинил бы меня в тысяче страшных преступлений и объяснил бы всем, что такое наказание необходимо… Толпа орала бы в поддержку. Ей все равно, что орать…
– Ты уверен, что Полоз хотел… использовать именно тебя? Для… этого дела…
– А зачем же он меня испытывал на железном полу? Чтобы показать своим сообщникам: видите, маленькие корчатся, а этому хоть бы хны. Значит, не настоящий, а зомби. И ничего, мол, нам не будет, если даже потом кто-то возмутится. Мы, мол, искусственного гробанули, куклу для спектакля…
– Петька, ты опять об этом!
– Ну всё, всё…
2
И правда, потом уже мы не говорили ни о Полозе, ни о "Черных пароходах".