Корень квадратный из прекрасного
Шрифт:
ДЖОН: В чем?
МОЛЛИ: В смерти Филиппа.
ДЖОН: Каким образом?
МОЛЛИ: Филипп умер, потому что я полюбила тебя.
ДЖОН: Не говори так.
МОЛЛИ: Я полюбила тебя, и он умер.
ДЖОН: Даже и не думай так.
МОЛЛИ: Я его видела, Джон.
ДЖОН: Как?
МОЛЛИ: Я укладывала вещи ночью, а он увидел. Когда один оставляет другого после пятнадцати лет, и на его глазах укладывает вещи... Разве не понятно, что я во всем виновата?
ДЖОН: Нет.
МОЛЛИ: Я видела
ДЖОН: Что тебя удивило?
МОЛЛИ: Я была опечалена.
ДЖОН: Чем?
МОЛЛИ: Не заставляй меня об этом говорить.
ДЖОН: Скажи.
МОЛЛИ: Цветущие яблони замерли на фоне бледно-голубого неба.
ДЖОН: Чем ты была опечалена, Молли?
МОЛЛИ: Я скучала по тебе. За мгновение до его смерти я скучала по тебе. Филипп тронул машину и на моих глазах въехал в зеленый летний пруд. Он словно знал, о чем я думала. Потом я кричала на дороге, но меня никто не слышал. Было так тихо. Почему я не могла ему помочь?
ДЖОН: Ты и так ему помогала. Полжизни ему помогала.
МОЛЛИ: Если бы я ему действительно помогала, он был бы теперь жив. Я виновата, и ты тоже. Я пятнадцать лет нянчилась с ним, жила с ним, любила его. Оставь меня одну, оставь меня с моим горем.
ДЖОН: Что я могу сказать?
МОЛЛИ: Ничего.
ДЖОН: Ну, хорошо. Ты виновата. Виновата в том, что поддерживала жизнь в человеке, который не хотел больше жить.
Входит Парис, волоча за собой скафандр.
МОЛЛИ: Филипп был поэтом, любил играть словами, порой я даже не слушала его. Тебе нечего сказать, поэтому уходи.
ПАРИС: Да, па умел поговорить. Таким я навсегда его запомню. Слова! Он поднял меня рано утром, и говорил о морозных узорах, об Африке, о небесах, об аде.
МОЛЛИ: О морозных узорах? Как странно! (Джону). Почему, как думаешь?
ПАРИС: Он хотел взять меня с собой.
МОЛЛИ (в ужасе): Взять с собой! ( Джону) Нет, Филипп не мог. Разве мог?
ДЖОН: Не знаю.
МОЛЛИ (обнимая Париса): Нет! Ни один отец не смог бы. Зачем он хотел взять Париса с собой? Что собирался сделать?
ДЖОН: Вероятно, ничего.
МОЛЛИ: Я уверена, что ничего. Если бы он захотел взять с собой кого-то, он взял бы меня. (Парису) Малыш, я не хочу, чтобы ты взрослел раньше времени. Взгляни на эти удивительные яблоневые ветки в лучах солнца. Неужели Армия Спасения принимает скафандры? У меня много одежды, которая им как раз подойдет.
ДЖОН: Молли, когда я служил во флоте, один парень упал за борт. Я прыгнул следом, чтобы спасти его. Но не смог. Барахтаясь, он уцепился за меня и потянул вниз. Пришлось его отпустить.
МОЛЛИ: Джон, посмотри на эти удивительные яблоневые ветки и солнечные лучи.
(Мгновение смотрят на цветущие яблони, потом друг на друга).
ДЖОН: Молли, сколько раз могут любить мужчина и женщина? Я имею в виду- так, как сейчас? Сколько раз они видят цветущие яблони и зеленое небо? Как часто?...
МОЛЛИ: Мне кажется, о некоторых вещах лучше не думать.
ДЖОН: Будь я проклят, если ты не права! Парис, на днях я женюсь на твоей маме.
ПАРИС: Надеюсь, это будет скоро.
ДЖОН: И построю дом, о котором говорил.
ПАРИС: Когда ты описывал его, это звучало прекрасно, как квадратный корень из прекрасного. А теперь я исчезаю, пойду читать комиксы.
МОЛЛИ: Джон. Ты должен знать, я любила Филиппа.
ДЖОН: Я знаю
МОЛЛИ: Даже если ты будешь таскать меня за волосы и выкручивать руки, я все равно скажу, что любила его.
ДЖОН: Я знаю.
МОЛЛИ: Я любила его в неомраченные годы нашей юности. Неомраченный - есть такое слово?
ДЖОН: Книжное.
МОЛЛИ: Я не буду описывать в книгах свою любовь к Филиппу, но если ты, Джон Такер, разбудишь меня ночью, чтобы это выяснить, я все равно скажу, что любила его.
ДЖОН: Думаю, что по ночам у нас будут занятия поважнее, чем выяснять это.
МОЛЛИ: Все равно...
ДОН: Все равно я люблю океан и прибрежный ландшафт. Я все равно могу готовить морские обеды из омаров, мидий и водорослей.
МОЛЛИ: Что Парис имел в виду? Квадратный корень из прекрасного?
ДЖОН: Я говорил об этом в другом контексте.
МОЛЛИ: Что значит квадратный корень из прекрасного?
ДЖОН: Ты.
МОЛЛИ: Я? Разве это не арифметика?
ДЖОН: Правильно.
МОЛЛИ: Умножение?
ДЖОН: Скорее деление.
МОЛЛИ: Делить меня? А по-моему любовь - это умножение. Когда я влюбилась в Филиппа, я любила всех вокруг.
ДЖОН: Всех?
МОЛЛИ: Устроителя выпускного бала, Тутси Джонсона, малыша Билли.
ДЖОН: Кто такой малыш Билли?
МОЛЛИ: Просто один из тех, кого я знала в те далекие дни любви. Светящиеся, ну, как этот стол... этот стул.
ДЖОН: Этот стол, этот стул?
МОЛЛИ: ...и когда я полюбила тебя, Джон, я полюбила всех вокруг.
ДЖОН: Снова всех?
МОЛЛИ: Филиппа, садовника, Сестрицу, Маму Лавджой.
ДЖОН: С садовником и Сестрицей все ясно, но Маму Лавджой я бы вычеркнул.
МОЛЛИ: Ну, как ты не понимаешь... Если бы я не любила так сильно, Джон, разве я могла бы любить тебя так, как люблю?