Корейский Коридор
Шрифт:
Тело босса всех боссов вздрогнуло в последний раз.
Солдаты-юнговцы ощетинились во все стороны штурмовыми винтовками. Гангстеры заорали, вскинули самострелы и топоры. Ножи выпорхнули из ножен, над головами взметнулись дубинки, но дальше угроз дело не зашло. Соотношение сил было слишком очевидным. Умирать никто не спешил.
Полковник демонстративно медленно спрятал «Питон» в карман. Аккуратно вытер испачканную подошву сапога о лицо босса всех боссов, валявшегося в грязи с открытым от удивления ртом. Потом обернулся
— Разберитесь, кто старший, — приказал он, обращаясь ко всем и в то же время ни к кому конкретно. — Лучше без поножовщины, голосованием командиров отрядов. У нас демократия, верно? Завтра к вечеру жду предложений по новому боссу вашего ганга. Вопросы?
Топоры лишь лязгнули оружием.
— Удачных выборов.
Юнг сплюнул и сел в джип.
Один из его командиров принял винтовки, накануне захваченные малолетними налетчиками. Взревели двигатели внедорожников, и колонна стремительно сорвалась с места.
Мисс Мэри сидела в машине напротив Юнга. Джип оказался внутри не таким большим, каким виделся снаружи. Кресла были жесткими, обитыми дерматином. Одно слово: колеса для вояк.
Убийство главы Топоров Синоды Шедоши, похоже, мало взволновало обоих. Полковник знал, что власть ганга не пошатнется. Переназначат главаря, и всех делов. Старого хрыча давно пора было отправить на пенсию. Мэри же так перенервничала, что теперь тоже не испытывала никаких чувств по поводу гибели человека, повинного в смерти ее друзей. Она восприняла убийство Шедоши цинично и практически равнодушно, как нечто должное.
Зато мисс Мэри мучили вопросы. И человеку, сидящему напротив, были известны на них ответы.
— Могу я спросить? — осторожно уточнила Мэри.
Колонель усмехнулся.
— Давай. Чего мне тебе отказывать?
— Я не все хорошо помню…
— Спрашивай.
Мисс Мэри чуть наклонилась вперед, вглядываясь в лицо Юнга.
— Мы спали с тобой?
Полковник фыркнул.
— Нет, не спали.
— Женат? Дети?
Колонель нахмурился.
— Я мог бы обсудить с тобой живую жену. Но насмешки над мертвой — это слишком.
— Откуда ты знаешь? Быть может, она жива?
Полковник покачал головой.
— Ты видела, что творилось в Сеуле. Уверен, что-то подобное происходит и в Бостоне. Стабильного радиосообщения со Штатами у нас нет, узел связи был основательно поврежден. Обрывки из радиопередач, которые ловят любительские станции, противоречивы. Я не строю иллюзий. Новый мир не для женщин. Скорее… — Полковник блеснул зубами. — Скорее, женщины для него.
— Возможно, в других местах все иначе, — предположила Мэри.
— Возможно. Но я реалист. Моя жена, скорее всего, мертва.
Они помолчали.
— Зачем я летела в Сеул? — наконец спросила Мэри.
Полковник пристально посмотрел на нее.
— Странно, что не помнишь… Ты летела ко мне. Мы познакомились в баре. Ты танцевала. Отлично танцевала, черт подери. Я заказал приватный танец. Заплатил двести долларов, и ты вертелась обнаженной, сидя у меня на коленях. Заплатил триста и получил телефонный номер. Потом я пригласил тебя, и мы сидели в большом ресторане. Помню, на тебе было платье, такое воздушное, словно из блесток. Обнаженные плечи, обнаженная спина… — Юнг сглотнул. — Это было даже лучше, чем приватный танец, который ты исполняла полуголой. Мы оба заказали рибай. С кровью. Не помнишь? После ужина я пригласил тебя к себе, на базу «Кэмп Грей». На день рождения к Томми.
— К Томми?
— К Томми Сойеру. Человеку с глупой фамилией и еще более глупым именем.
— Ага. И что должно было случиться на той вечеринке у… Томми Сойера?
Джо Юнг откинулся на спинку.
— Так, кое-что, — усмехнулся он. — Ты действительно не помнишь? Тогда я попробую объяснить. Ты летела не к Сойеру, Мэри. Ты летела ко мне. Считай, я заказал себе приватный танец с выездом. И оплатил его.
— Оплатил?
— Эскорт. Тысяча двести долларов, не считая затрат на перевозку.
— И это всё?
— Это всё.
— То есть мы не спали?
— То есть нет.
— Но должны были?
— Но должны.
— И кроме этого, не было никакой причины для нашей встречи?
— Можно сказать и так.
Мисс Мэри закусила губу.
— Сейчас все это, конечно, звучит смешно, — пробормотала она. — Но я считала себя студенткой с языковедения. Преподавателем корейского языка в колледже. А оказывается…
— Да, стриптизерша. Но что такого? В конце концов, стриптизерша — не проститутка. Кроме того, почему стриптизерша не может быть одновременно и студенткой. Или преподавателем, какая разница… А что касается владения языком…
— Хватит!
Юнг в очередной раз усмехнулся.
— К тому же, — продолжил он, — после пробуждения большинство женщин стало или проститутками или мертвецами. Анабиоз многих сравнял. Многих уравнял.
— Но некоторых больше чем других, — хмыкнула Мэри, кивая на форму полковника.
Юнг прищурился.
— Ты о моей власти над Мегаполисом?
Мисс Мэри сглотнула.
— О твоей власти надо мной. Сейчас.
Протянув руку, Юнг схватил ее за плечо.
— Ты не поверишь, — сказал американец, и дыхание его при этом стало значительно чаще и тяжелее, — за два месяца с нашего расставания у меня было умопомрачительное количество женщин. Не только кореянок. Много белых, метисок, черных. Сеул большой город, черт возьми. И в нем, черт возьми, даже сейчас полно женщин! Но я думал о тебе все это время. Не скажу, что ты красивее всех на свете, тут дело в другом. Ты… не дала мне тогда. Но обещала приехать.
Мисс Мэри подняла голову и ответила: