Коричневая пуговка

Маршак Самуил Яковлевич

Василенко уложил пленника на носу лодки. А гребца он убрал в ящик, который имелся в носовой части шампуньки. Там за деревянной заслонкой у рыбаков было самое излюбленное место для сна после удачной ловли. Старшина сел в лодку и разложил на лавочке среди рыболовных снастей свои пожитки. Василенко принес спрятанные в камнях сумки с кислородными аппаратами, грузила и очки. Мальчишки подошли поближе.

— Пожми-ка им за меня лапы, — сказал старшина.

— Славные ребятки, — сказал Василенко. — Смотрите только, поосторожней купайтесь: тут у берега яма есть. И вообще будьте осторожней. Поглядывайте.

Он оттолкнул лодку от берега и прыгнул в нее.

— Посматривайте за ним, товарищ старшина! — кивнул он на пленного. — Народ отчаянный…

— А я его за ногу поймаю, если что…

Потом

старшина оглянулся на ребят:

— Эй, мальцы, смотрите только, чтобы ни гу-гу. Все равно, как и не было ничего. Понимаете?..

— Ладно, знаем! — крикнул Тишка.

Ему было обидно, что все кончилось, досадно, что эти взрослые, успевшие понравиться ему парни проявили какое-то недоверие. Да разве он кому расскажет? Военная тайна ведь!

— Ты что же грубишь-то? Они пользу сделали государству, а ты грубишь, — сказал Гришуха.

— А тебе какое дело? Я и сам, может быть, жалею, что они уезжают.

А Василенко уже дергал за веревочку на корме. Лодка шла вперед.

— Крути, Гаврила!

Он улыбнулся Тишке.

Когда лодка выплывала из бухточки, за мысом показался парусник. Рядом с ним плыла, выставив тонкое дуло пушки, подводная лодка. За ее кормой плескался на ветру советский военно-морской флаг. О палубы парусника поднимался черный столб дыма. Но постепенно он побледнел и превратился в белые клубы пара, которые тоже скоро растворились в воздухе.

Мальчишки видели, как шампунька подплыла к подводной лодке. Краснофлотцы приняли с нее пленника. Старшина и Василенко тоже пересели и перенесли свои вещи на субмарину. Им на смену в шампуньку спрыгнули три парня в бушлатах, с винтовками. Они подплыли к паруснику и поднялись на его палубу. Шампунька же была взята на буксир.

И вот опять парусник и подводная лодка двинулись в путь. Они развернулись и вскоре скрылись в той части моря, где не было тумана. И тут за спинами засмотревшихся на море Тишки и Гришухи раздался шорох. Это были Валенца и Петька Бондя.

— Ну, что же вы, гнилушки светящиеся? Небось, ножки на камнях-то отсидели?

— А ты не дразнись. Если уж мы зараз не вышли, так потом и вылезать не к чему было. Это вот ты всегда не в свое дело суешься.

— А если бы я не сунулся да не сказал им, то этот японец нас бы всех поубивал. У него ведь там пулемет был. Сам видел. Вон и Гришуха тоже видел. Что, съели?..

— Ну, пошел хвалиться! Теперь домой с тобой лучше и не ходи: пока дойдешь, так выйдет, что ты сам всех и словил.

— Я ничего не скажу. И вам молчать посоветую.

— А это еще неизвестно, кто молчать должен. Кто сдался, тот и попался.

— А мы вам не подчиняемся больше.

— Как так?..

— А так вот.

Тишка мигнул Гришухе, и они разом кинулись на Валенцу и Петьку. Они повалили их на землю и заломили им руки за спину.

— Сдаетесь?

— Бросьте лучше! Вот сейчас как встанем…

— Сдаетесь?

— Отпустите! Отпустите, раз…

— Сдаетесь?

— Отпустите, два…

— Сдаетесь?

— Ой, сдаемся… сдаемся, черти полосатые!

— Ну, то-то. Полезайте за это в воду.

Валенца и Петька сняли с себя штаны, рубашки и полезли в море. Забравшись в воду по пояс, они начали швыряться в Тишку и Гришуху мокрыми камешками. Падающее за горы солнце все еще было в белой дымке. По-прежнему парило. В бухте Морского Черта было тихо, и только далеко у мыса, где скалы спускались прямо в воду, гремели пахнущие йодом волны. Удачный выдался в этих краях денек для купанья!

Евгений Аронович Долматовский

Пуговка

Коричневая пуговка Валялась на дороге, Никто не замечал ее В коричневой пыли. Но мимо по дороге Прошли босые ноги, Босые, загорелые Протопали, прошли… Ребята шли гурьбою Средь

запахов цветочных, Алёшка был последним И больше всех пылил. Случайно иль нарочно — Того не знаю точно — На пуговку Алёшка Ногою наступил. Он поднял эту пуговку И взял ее с собою — И вдруг увидел буквы Не русские на ней. К начальнику заставы Ребята всей гурьбою Бегут, свернув с дороги. Скорей! Скорей! Скорей! «Рассказывайте толком, — Сказал начальник строгий И карту пред собою Зеленую раскрыл: — Вблизи какой деревни И на какой дороге На пуговку Алёшка Ногою наступил? Значок японской фирмы Вот здесь, на этой штуке, И пуговку такую Нам выбросить нельзя! Нам к пуговке, пожалуй, Пришить придется брюки. Нелегкая работа, Скажу я вам, друзья!»

Приладив быстро стремя Движением привычным И сапоги нагайкой Очистив от земли, С винтовкой за плечами Помчался пограничник По той дороге пыльной, Где пуговку нашли. Бойцы по всем дорогам Четыре дня скакали, Четыре дня искали, Забыв еду и сон. Седого незнакомца В деревне повстречали, Сурово осмотрели Его со всех сторон. А пуговицы нету У заднего кармана, И сшиты не по-русски Широкие штаны. А в глубине кармана — Патроны для нагана И карта укреплений Советской стороны. Вот так шпион был найден У нашей у границы. Никто на нашу землю Не ступит, не пройдет! В Алёшкиной коллекции Та пуговка хранится. За маленькую пуговку Ему — большой почет.

Богдан Иосифович Чалый

Конец чёрного ворона

Пьеса в одном действии, двух картинах

Действующие лица:

ШАНДОР — венгерский пионер.

«КСЁНДЗ» — американский диверсант.

БАБУШКА ШАНДОРА.

ЛЕЙТЕНАНТ.

ВОЕННЫЕ.

Действие происходит в Венгрии, в наши дни.

Картина первая

Лесная опушка, освещенная луной. Стволы деревьев, кустарник, молодые березки, растущие между пеньками. Время от времени раздаётся крик совы. На опушку выходит Шандор в курточке. На голове у него картуз, за плечами — ранец.