Коричневая пуговка, Маршак Самуил Яковлевич

Коричневая пуговка

на обложку

Маршак Самуил Яковлевич

Шрифт:

Сергей уж хотел было поделиться своей мыслью с товарищем, как вдруг внизу звякнули ключи и щёлкнул замок. Сергей посмотрел вниз и увидел, что дверь в квартиру номер сорок открыта, а Витын сосед, старый инженер завода Аркадий Леонардович, открывает ящик для писем. Инженер вытащил из ящика газету, потом сделал шаг влево, огляделся и торопливо написал на стене синим мелом: «Вита дура тринадцатого разряда». Потом ещё раз огляделся, запер ящик и исчез у себя в квартире.

Мальчики

окаменели от неожиданности и молча смотрели друг на друга.

— Почему он зол на Виту? — прошептал Петро.

Сергей молчал, о чём-то напряжённо думая.

— Зол на Виту? — переспросил он. — А мне кажется, здесь что-то другое…

— Правда? — блеснул глазами Петро. — Теперь я понимаю! Эта надпись условный знак.

Сергей кивнул головой.

Сон как рукой сняло. Ребята, поражённые увиденным, а ещё больше догадкой, возникшей у них обоих, стояли с широко раскрытыми глазами.

— Давай проследим и поймаем того, кто придёт читать эту надпись, — предложил Петро.

— А как ты догадаешься, кто придёт читать? Тем и удобен этот знак, что прочитать его можно совсем незаметно. Человек прошёл по лестнице, но откуда ты узнаешь, что он пришёл сюда только для того, чтобы прочитать надпись?

— Он работает в конструкторском бюро, — указал Петро на квартиру инженера, — может, он сообщает, что завтра передаст чертежи какой-нибудь секретной машины?

— Мерзавец! — с возмущением проговорил Сергей и добавил: — Что же делать?

Мальчики долго думали и наконец решили пойти и заявить в милицию. Они потихоньку вышли во двор и зашагали пустынными улицами. Через полчаса они сидели в кабинете, и военный в форме майора, вызванный дежурным милиции, внимательно слушал их рассказ.

Когда ребята закончили, майор задал несколько вопросов.

— А не помните ли вы, какие были прежние надписи? Всегда было написано тринадцатый разряд или бывало иначе?

— Нет, — ответил Петро, — разряды разные. Я помню даже двадцать третий разряд.

— А имя только Витыно или бывали и другие имена?

— Раза два я помню читал: «Сенька дурак двадцать первого разряда», — ответил Сергей.

Майор, думая о чём-то своём, кивнул головой, потом оживился и сказал:

— Ну хорошо. Спасибо вам, ребята. Смотрите же не стирайте надпись на стене. И не вздумайте следить за инженером!

Было уже три часа ночи, когда друзья вернулись домой.

Утром отец Сергея хотел позвонить по телефону, но оказалось, что аппарат не работает. На площадке возле квартиры номер сорок монтёры уже разломали стену и искали повреждение телефонного кабеля. Сергей, отправляясь в школу, не обратил на них внимания и только посмотрел, не стёрта ли надпись на стене. Нет, надпись была цела.

На другой день было воскресенье. Надпись на стене кто-то стёр, и она больше уже не появлялась.

Совет пионерской дружины перестал интересоваться этим вопросом, поскольку постановления никто не нарушал. Но Сергей и Петро с беспокойством замечали, что инженер из сороковой квартиры по-прежнему ходит на завод, а вечером спокойно возвращается домой.

— Значит, он не шпион… — с разочарованием сказал Петро.

— Надпись на стене — это ещё не доказательство шпионства, — ответил Сергей. — Надо сначала доказать, что он совершил преступление, а потом уже арестовывать.

Но через месяц после ночного приключения инженера всё-таки арестовали.

Прошло ещё месяца два, и на сбор пионерской дружины неожиданно пришёл знакомый ребятам майор и передал Сергею и Петру благодарность за помощь в открытии шпионской банды.

— Шпионы, — сказал майор, — нашли очень удобный способ сообщения — писать про время и место встречи на стенах. Последняя надпись «Вита дура тринадцатого разряда» означала: Вита — воскресенье, тринадцатый разряд — одновременно и тринадцать часов и тринадцатый магазин. Словом, надпись сообщала: «Встреча в воскресенье в магазине номер тринадцать в тринадцать часов». Поскольку инженер в будни был занят, он назначал свиданья в воскресенье. Вот

почему больше всего обид доставалось на долю Виты. Видите, ребята, шпионы воспользовались вашей плохой привычкой писать на стенах. Вот как получается: когда мы делаем что-нибудь дурное, это всегда идёт на пользу врагам.

Майор замолчал, а все сидели, затаив дыхание, ожидая, что он расскажет дальше.

— А вы узнали, кто читал надпись? — спросил Сергей.

— Конечно, — ответил майор. — Помните, в вашем подъезде ремонтировали телефон? Так вот, эти телефонисты не только нашли повреждение, но и сфотографировали всех, кто заходил в ваш подъезд и поднимался на четвёртый этаж. Это было в субботу. А в воскресенье в тринадцать часов мы увидели и сфотографировали того, кому инженер из сороковой квартиры дал папиросу в магазине номер тринадцать… Разрешите на этом закончить и обратиться к вам с призывом: будьте бдительны!

Пионеры поддержали его слова громкими аплодисментами.

Перевод с украинского В. Карасевой.

Сергей Владимирович Михалков

Граница

В глухую ночь, В холодный мрак Посланцем белых банд Переходил границу враг — Шпион и диверсант. Он полз ужом на животе, Он раздвигал кусты, Он шел на ощупь в темноте И обошел посты. По свежевыпавшей росе Некошеной травой Он вышел утром на шоссе Тропинкой полевой. И в тот же самый ранний час Из ближнего села Учиться в школу, в пятый класс, Друзей ватага шла. Шли десять мальчиков гуськом По утренней росе, И каждый был учеником И ворошиловским стрелком, И жили рядом все. Они спешили на урок, Но тут случилось так: На перекрестке двух дорог Им повстречался враг. — Я сбился, кажется, с пути И не туда свернул! Никто из наших десяти И глазом не моргнул. — Я вам дорогу покажу! — Сказал тогда один. Другой сказал: — Я провожу. Пойдемте, гражданин. …Сидит начальник молодой, Стоит в дверях конвой, И человек стоит чужой — Мы знаем, кто такой. Есть в пограничной полосе Неписаный закон: Мы знаем все, мы знаем всех Кто я, кто ты, кто он.

1937

Содержание