Коридор в 1937-й год
Шрифт:
– Кто-то из прошлого! – губы девушки дрожали, в глазах метался ужас.
Саша осторожно отстранил Риту в сторону и медленно пошел туда, откуда время от времени повторялся стук.
– А вдруг это не ребята? – девушка догнала его и в панике снова уцепилась за его за руку.
– Надо проверить, – на ходу тихо ответил Саша.
Через полминуты они были в комнате. Рука парня протянулась к щеколде. Рита напряглась, схватившись за спинку стула, стоявшего рядом с комодом.
Щелкнул отодвигаемый засов. Стала медленно открываться дверь.
В темном коридоре стоял бледный, изрядно потрепанный Артём. Он лихорадочно шагнул вперед, торопливо захлопнул за собой дверь. Задвинул засов. Обернулся.
На лбу у Муравьева был кровоподтек. Левый глаз едва открыт. Рубашка порвана и вся в крови. Красные, засохшие капли на лице. И странная рваная широкая юбка – как последний штрих к портрету…
Глава 49. Артем в нстоящем
…- Артем! Ты весь в крови! – Рита прижала руки к лицу. – Может, врача вызвать?
– Не надо! – хмуро мотнул головой однокурсник. – Это краска…
…Уже час Артём рассказывал о своих приключениях. До него медленно доходил ужас того, что с ним случилось или что могло случиться, но, к счастью, не случилось. И еще пришло понимание, что он мог навсегда остаться там. И остаток жизни бегать, прятаться, чтобы выжить. Или быть пойманным и лежать в камере на пропахшем чужим потом, с бурыми каплями крови, матраце.
Ребята молча слушали его: Саша – с непроницаемым лицом, Рита – с содроганием от любых подробностей.
Они перебрались на кухню. Рита кормила несчастного, прошедшего сквозь огонь и воду, Муравьева. Тот ел, ел и ел, как будто за все время, проведенное в прошлом, такой возможности ему ни разу не представилось. Ел и не мог насытиться.
Наконец, остановившись и отодвинув тарелку в сторону, тяжело выдохнул. Спросил:
– Рита, можно я схожу в душ? Я не мылся… сколько дней, дай посчитаю. О, ё-моё! Надо привести себя в порядок. А тот и тут, дома, в полицию загремлю. И… у тебя не найдется какой-нибудь одежды?
Мужской одежды в доме не было, поэтому Рита предложила то, в чем недавно расхаживал Саша, сейчас уже сменивший наряд на собственную одежду. То есть «по наследству» Муравьев получал большой банный халат. Но Артём и этому был рад. Он дернул одежду из рук Риты и заспешил в ванную комнату.
Вскоре оттуда послышался плеск воды и что-то вроде пения или счастливого мурлыкания.
Саша, который во время рассказа Артёма не промолвил ни слова, вышел на балкон и там замер в неподвижной позе.
Рита со вздохом посмотрела на едва заметный на ночном фоне силуэт. Что ж, пока мужчины сосредоточены и погружены в свои тревоги, у женщин просто нет времени на такие мелочи: Рита отправилась на кухню мыть посуду и убирать со стола.
…Вода в ванной стихла. Через некоторое время оттуда показался Артём – румяный, счастливый, с мокрыми волосами. Краску, которую приняли за кровь, ему удалось отмыть. Но вот фиолетовый синяк над бровью оказался настоящим. Единственным напоминанием о том, что совсем недавно пережил парень 1998 года рождения в 1937-ом.
В обеих руках у него была одежда. В одной, кажется, джинсы. А в другой – остатки той самой юбки, которая была на нем недавно.
– Пойду домой. Рита, ты не возражаешь, я в твоей одежде уйду? И еще, дай, пожалуйста, пакет. А это…, - он поднял руку с рваньем, – надо выбросить.
И не дожидаясь Ритиной реакции, отправился в сторону мусорного ведра на кухне.
Вышел Саша с балкона. Молча сопроводил взглядом Артема.
Муравьев уже шел обратно в коридор.
Рита покосилась на Сашу. Тот хмуро молчал.
– Артем! – девушка, не удержавшись, окликнула Муравьева.
Тот обувался: наклонился, засовывая обувную ложку в кроссовки по очереди, под каждую пятку.
– Ты куда? – удивленно спросила Рита.
– Хороший вопрос… Домой, конечно! – Артём взглянул на девушку так, как будто она спросила нечто очень странное. – Спасибо этому дому, иду к родному! – оскалился он.
– А Ниночка?
– Что «Ниночка»?
– Ты забыл?! Она – ТАМ! Одна, между прочим!
– Да она уж дома давно! – выразительно высказался Артем, хмурясь.
Больше всего на свете Муравьеву сейчас не хотелось, чтобы кто бы то ни было тормознул его на пути к своей обычной, счастливой жизни. Он старался не думать о том, что было там. Артем – дома, всё возвращается в привычное русло. Вскоре забудутся и энкэвэдэшники, и Углова, и голод, и страх. А если что-то и вспомнится, то только иногда, в страшных ночных кошмарах… Единственное воспоминание, которое отзывается болью в груди, – это Костик… Сердце сжимается, когда в глазах встает его образ. Но что Артем мог сделать? Ничего! Просто надо забыть малыша. У каждого своя судьба. Тут уж ничего не поделаешь…
Рита медленно заговорила:
– Я была утром в университете. Прямо во время лекции пришел полицейский… Ниночкины родители заявили в полицию о пропаже дочери. А говорится в их заявлении о том, что Ниночка ушла с неким Артёмом Муравьевым. Случайно не знаешь такого?.. – Рита не удержалась и добавила в голос сарказма. – А обратно не вернулась.
Артём поднял на нее голову:
– При чем тут я?
– Тебе объяснить? – удивленно спросила Рита.
– Я приведу полицию в эту квартиру, покажу твой странный коридор…