Коридор в 1937-й год
Шрифт:
Саша вполне мог бы согласиться, что в его времени в управлении страны есть ошибки. Иначе, как объяснить арест его мамы, к примеру? И с некоторыми друзьями отца случилось подобное. И сам Саша в бегах. Хотя ничего плохого не совершил. Но война? 1941-й, июнь, двадцать второе июня. Точная дата. День рождения Сашиного отца. Они всегда отмечают его в кругу семьи и близких друзей. Отмечали… Вернется ли назад мама? Найдется ли отец? Что будет с Сашей, если они его поймают?
А если, правда, война будет? Саше в сорок первом исполнится двадцать четыре. Жить без войны осталось каких-то четыре года. А что потом, если она случится?
Саша поднял голову на Риту. Та сидела на кровати, стоявшей рядом со столом, и тревожно наблюдала за ним.
– Рита, а что будет с тобой через четыре года?
Девушка не ожидала такого вопроса, растерялась:
– Со мной? Не знаю… Наверно, работать буду. А почему ты спраши… Аааа, – она догадалась. – Сорок первый. Война… Да, Саша, это случится… А что со мной будет, не знаю. Так же, как ты не знал бы, если…
Она замолчала.
Саша снова углубился в чтение.
– Какая-то научная фантастика! – бубнил он. – Почти пять лет войны! Почему так долго? Ведь у нас такая сильная армия!
– Не очень-то сильная! Просто пропаганда. Сталин к войне ее еще и ослабит. Будут расстреляны или сосланы в Сибирь многие светлые умы – военная верхушка, ученые… Но ты, – Рита глубоко вдохнула и выпалила на выдохе то, о чем, не переставая, думала, – ты, наверно, можешь не возвращаться. Оставайся здесь! Найдешь работу, будешь жить, как человек!
– Рита! У меня там родители! – сдавленно выдохнул он.
Рита прикусила губу.
Саша погрузился в молчанье, ушел в себя, перестал, как показалось девушке, замечать ее.
Рита подождала. Потом тихонько встала и вышла на кухню. Сердце ее медленно погружалось в тоску. Саша скоро исчезнет из ее жизни навсегда, и с этим надо смириться…
Глава 43. Артем и Костик в Хлопотовке
Они добрались до дома, где жила бабушка Костика только тогда, когда перевалило за полночь.
Каким образом семилетний мальчишка вывел их из леса к деревне, Артему оставалось только гадать. Пацан уверенно шел по каким-то неведанным тропинкам в лесу, те, к счастью, освещались лунным светом. Однако это не мешало Артему спотыкаться об каждую кочку, падать, вставать и дальше топать за Костиком.
Их окружал лес, лес, лес, и вдруг появилось ощущение простора, как будто они вышли на большую поляну. На самом же деле, добрались до окраины Хлопотовки.
Фонарей на улицах не было, и, если бы не блеклый свет из пары окошек и лай собак, Артем бы не понял, что они подошли к жилому пункту. Парень вспомнил о лампочке Ильича, о которой когда-то были написаны многочисленные рассказы, и несколько удивился, что электричество на улицах в данном селении отсутствует. А может, на ночь его просто выключают?
Жители деревни ночами по улицам не бродили. По крайней мере, пока они шли в темноте, им никто не встретился. Только друзья человека сопровождали их лаем от двора к двору.
Наконец Костик остановился. Черный силуэт небольшого дома четко вырисовывался на фоне темно-синего неба. Дом не подавал никаких признаков жизни: ни света, ни домашних животных.
– Странно, – сказал Костик. – Где же бабушка?
Артем с горестью подумал, что весь путь, который они проделали, был пустой тратой времени, все волнения, страхи, голодное существование понапрасну, потому что теперь надо поворачивать обратно, брести через лес, забираться незаметно в товарный поезд, надеяться, что он поедет в нужном направлении, и никто тебя не схватит за шкирку, чтобы притащить, подталкивая пинками в НКВД.
Но Костик неожиданно полез куда-то под крыльцо и достал оттуда, как Артем догадался, ключ. Потому что через несколько мгновений услышал металлическое лязганье в замке и звук открываемой двери.
Костик хорошо знал дом, где жила его бабушка. Он быстро нашел и свечку, и спички. Через пять минут Артем – пусть с трудом, – но мог разглядеть место, в которое его привела судьба. Обычный деревенский интерьер: простенькая мебель, короткие занавески на окнах, дорожки на полу…
Потом Костик нашел сухари, показал парню, где за домом колодец. Они набрали студеной воды, напились тут же и умылись. Вернулись с ведром в избу. Погрызли, издавая хруст, сухари, а потом, сраженные тяжелым и нервным днем, не раздеваясь, отправились спать: Артем – на старом, пахнувшем древностью топчане, а мальчик забрался на печку.
Муравьев запутался в юбке, укладываясь поудобнее, хмыкнул, подумав, что уже и привык к ней, как к родной. Закрыл глаза и мгновенно отключился…
…Утром Артем проснулся от того, что где-то рядом старательно выводил свое «ку-ка-ре-ку» петух. Парень открыл глаза. Сквозь закрытые ставни пробивались солнечные лучи, освещая деревянный стол у стола, пару табуреток рядом и шкаф в углу. На полу лежали тканые дорожки, в углу стоял веник.
Похоже, что Костик еще спал.
Артем осторожно, чтобы не шуметь, вышел из комнаты. В коридоре, по лестнице, спустился вниз и, открыв еще одну дверь, вышел на крыльцо.
Яркое солнце ударило в лицо. Артем от удовольствия зажмурился и потянулся так, что косточки захрустели. Потом оглядел территорию вокруг дома бабушки Костика. Слева – обычный деревенский дом. Справа… тоже.
В тот же момент, когда его взгляд был направлен в сторону соседского дома, на крыльцо вышла девушка. Стройная фигурка, синий сарафанчик, косынка на голове. Артем, всегда питавший слабость к худеньким особям женского пола, с интересом и легкой улыбкой на губах ждал, когда она обернется. Что там за личико? Будем надеяться, такое же славное, как хрупкие плечики и тонкие ручки.
Тут же одернул себя, вспомнил, что он пока женщина. Даже уже хотел ретироваться обратно. Но не успел.
Девушка медленно обернулась и вздрогнула, заметив, что за ней наблюдают.
Вздрогнул и Артем. Перед ним, точнее, в нескольких шагах от него, стояла …Углова.
У парня тут же сбилось дыхание, но только не от неземной красоты стоявшего неподалеку создания, а от тупого, всепоглощающего страха.
– Здравствуйте! – между тем проявила вежливость мадам энкэвэдэшница. – А вы кто? – нет, все-таки чекистская природа в ней была сильнее, чем простое женское любопытство.