Коридорные дети
Шрифт:
– Дядя Костя, а почему вы пьете?
– А потому что больше ничего не умею. Раньше умел управлять самолетом, но потом моего крылатого друга забрали враги. Жена ушла, дети разъехались. Что мне еще делать-то?
– Завести новую чувиху? – предположил Чалый.
– Кто с водкой дружен, тому хрен не нужен, – отверг вариант отставной летчик. – Так-то, господа хорошие. Пить скучно, а не пить – страшно. Вы бы, корешки, сгоняли еще за одной, чтобы не было войны в Персидском заливе? Денег у меня хватит.
«Корешки» убежали в магазин, а когда вернулись – обнаружили, что дядя Костя умер. Он перестал
А Чалый и Соловей решили окончательно напиться.
– Когда-то и нас такое ждет, – философски заметил Чалый, устроившись в тихом безопасном месте и наливая полный стакан.
– Ты до его возраста не доживешь. А если и доживешь, то будешь полным идиотом. Потому что в его возрасте делать нечего. Сидеть во дворе и пить – это бессмысленное занятие.
– Ну, можно еще траву курить…
– Ага, а еще можно и поторчать. Ты, кстати, «белый» пробовал?
– Нет, я «беленькую» люблю.
– И это правильно! – торжественно провозгласил Соловей голосом Горбачева. – Когда меня спрашивают, отчего я не стал наркоманом, я тоже отвечаю, что водка вкуснее, а первая любовь – дороже. Ты, кстати, вспомнил, что вчера было?
– Ну вроде да… Ты ведь знаешь, что предки моего Ленусёночка посылают меня нахер в ежедневном режиме?
– Знаю. Старая история.
– Так вот вчера я решил разорвать этот порочный круг, но её папа оказался не готов к диалогу. Грозился ментов вызвать, орал на меня. Я понял, что надо позвонить самому.
– Это как?!
– Ну, он выносит телефон, а я вызываю милицию, уточняя, что разбушевавшийся хулиган пытается проникнуть в квартиру.
– И?
– Приехал наряд и разобрался в ситуации. Протокол они составили, но в отделение не потащили. Сказали, что не всем везет с родственниками будущей жены. Оказывается, и среди ментов есть люди!
– Ну не скажи, – возразил Соловей. – Правильный был анекдот: плохие менты должны плыть в плохих гробах, а хорошие в хороших… Ладно, помянем. Пусть дяде Косте земля будет пухом.
…Через некоторое время Чалый, будучи младше Соловья на два года, пошел осваивать ПТУ, а Соловей отправился в армию. У поколения московской Олимпиады была своя война, но Соловей отправки в Чечню чудом избежал. Чудо заключалось в том, что в 1996 году в России проходили президентские выборы, и, естественно, боевые действия приостановили – Борис Ельцин очень хотел быть избранным на второй срок. По городам и весям необъятной нашей Родины проехал веселый табор «Голосуй, или проиграешь!» – и страна «проголосовала сердцем».
Прошло два года. Дембель Соловья оказался неизбежным, но лучше бы его и не было. Тогда Соловей еще не знал, что у нас если не попал на одну войну —более чем возможно, что попадешь на другую, и она будет не менее жестокой. Возвращение в родной город оказалось сродни посещению владений Люцифера. Только вместо огненных сковородок живые люди горели в нем на белом порошке…
Марафет
Что ж, дорогой друг Мишка, продолжу свое письмо. Да, было когда-то время шумных гулянок. Мы могли уснуть в одном месте, а проснуться в другом. А могли вообще не спать – но сейчас я не об этом. Сейчас я хочу у тебя попросить прощения за то, что мне пришлось тогда уйти служить. Зачем я пошел в армию? Не знаю. Просто больше пойти-то было некуда. Надеюсь, что поймешь ты меня правильно и зла не держишь…
Чалый проснулся с ощущением адской боли. Если раньше тело затекало и «хребет падал в трусы», то теперь нормой жизни считалась ломка. Хотя чем-то Чалый даже стал похож на спортсмена: потому что каждый день нужно было поставить рекорд – найти деньги и взять дозу. Теперь он ходил не в магазин, где от него «разбегались бутылки», а в аптеку. Шприц, «колеса», подъезд, жгут, укол. И снова по кругу. В те редкие дни, когда Чалый не «вмазывался», он беспробудно пил. Именно поэтому от него разбегались бутылки в магазинах и старые друзья на улице…
– …Е-ебутся вши на голове! —сказал сам себе потрясенный своим состоянием Чалый.
– Вот ты придурок, – отозвалась измученная душа. – Кто ж марафет с бухлом мешает?!
– Ты не поверишь – все мешают!
– Я разве сказала, что твои друзья умные? Они тоже придурки поголовно. Лыжи вы все скоро склеите… Как говорят врачи – не приходя в сознание.
– Что ты каркаешь, дура?!
– А где твой друг Виталик, например? Умер твой друг Виталик, сгорел на работе. Это надо же: уколоться им было нечем, так они с Болгарином ничего лучше не придумали, как пойти в зал игровых автоматов и дать газовым ключом по голове охраннику, чтобы забрать из кассы деньги.
– Они ничего не соображали. – попытался защитить своих Чалый.
– Между прочим, охранник инвалидом остался, у него теперь железка в башке и пенсия с гулькин хрен.
– А не надо было сопротивляться!
– У него вообще-то работа такая – сопротивляться. А у Болгарина вашего теперь другая работа – сидеть мозоль на заднице натирать. Восемь лет получил, как главный злодей. Но он-то отсидит и выйдет; может, еще и поживет, если торчать перестанет. А твоего Виталика родители отмазали, он условный срок получил – и что? Попал под высокое напряжение и сгорел к чертовой матери. Не надо было с судьбой шутить.
– Долго ты еще издеваться будешь, сволочь бестелесная?
– Пока торчать не перестанешь. Или не помрешь.
– Постараюсь сегодня перетерпеть. Соловей из армии возвращается. Так что – киряем!
– Как в старые добрые времена, весело и вкусно?
– Да, как в «Макдональдсе».
Встреча друзей прошла в «детском баре «Островок» – так местная шпана называла обычный детсад, в котором было несколько заброшенных веранд. Именно здесь обычно проходили дворовые пьянки, а девочки теряли девственность. Примета времени – девочки теряли девственность в детском саду, такой вот глупый каламбур…