Коридорные дети
Шрифт:
Почему-то было темно. Чалый понял, что едет в машине, причем в кузове. Сегодня он не проснулся – скорее, пришел в себя. Нутро выворачивалось наизнанку. Ног он не чувствовал. Кажется, они были связаны.
– Что со мной происходит?
– Тебя везут на дачу! – как всегда, отозвалась душа.
– Зачем?
– Будут лечить.
– Кто?
– Соловей.
– А почему я связанный и валяюсь в этой будке?!
– А потому что ты наркоман.
Тут Чалый провалился. Ему казалось, что он летит куда-то вниз, в пропасть. В полете понял, что в его тело втыкают иголки. Иголки были повсюду. Мозг, осознав
– Я уже умер? – спросил сам себя Чалый.
– Если бы умер, я б уже улетела и освободилась от такого никчемного тела! – душа явно нервничала.
– Господи, когда ж кончатся мои муки…
– Ты лучше скажи, когда из-за тебя люди перестанут страдать?
– Какие люди?
– Мама!
– Маме не до меня, у нее мужик новый.
– Много ты понимаешь… Мужик новый, а сын старый. Ты помнишь вашу последнюю встречу?
– Я что, должен всё помнить?
– Ты вмазался дома и дверь закрыл, а мама твоя пожарных вызывала. Вот позорище, маленький мальчик не смог дверь открыть!
– А я один был?
– Нет, с хороводом! Конечно, один. Ты ведь жадный, дозой ни с кем не поделишься, все норовишь сам вколоть. А нормальные люди к тебе давно не ходят.
– Подожди, а Ленка?
– Вспо-ооомнил! Ты её еще две недели назад послал. Всё, нет у тебя больше личной жизни, дрочи в кулак.
– Да и пошла она, дура…
– Ленка дура? Да сколько она с тобой мучилась? Сколько раз с того света вынимала?! Скотина же ты неблагодарная!
– Баба с возу, кобыле легче.
– Это Ленке теперь легче! Девчонка, может, в первый раз за год в кино сходила, а то каждый вечер тебя, ублюдка, стерегла…
Тем временем машина остановилась. Связанное тело Чалого вынесли на руках и поместили в какой-то дачный домик. Развязывать не стали. Через пару минут узник услышал шум отъезжающей «Газели», а на пороге появился Соловей.
– Ну, друг, как ты в целом?
– Какой ты мне друг, сволочь! Ты куда меня привез?!
– Не ругайся. Никто тебя не услышит.
– Сука ты!
– А ты – мать Тереза?
– Сука!!!
– Устраивайся поудобнее, я тебя к дужке кровати привяжу.
И вдруг Чалый действительно успокоился. Просто устал и всё стало безразлично. Единственная мысль, которая еще вяло ворочалась – зачем Соловей решил вывезти его за шестьдесят километров от города в пустынный дачный поселок?
На самом деле Чалый просто дошел до последней черты. Его доза составляла один грамм героина в сутки. В квартире, доставшейся от бабушки, из вещей оставалась только газовая плита. Он продал всё, включая ванну, унитаз и раковину. От него ушла девушка, а после истории с пожарными уже и мама опустила руки. Кроме Соловья, у Чалого не осталось никого… И Соловью пришлось что-то делать.
Через два дня пребывания на даче интонации в их диалогах несколько изменилась.
– Я тебя умоляю, ну будь человеком, отпусти! – стонал Чалый.
– А есть куда идти?
– Я хочу домой!
– Дома у тебя сосед Андрюша, а он барыга.
– Мне нужен «белый»!
– Водку будешь?
– Да…
Соловей вливал другу третью часть бутылки. Чалый пил жадно, как будто это была не «огненная вода», а живая.
– Вколи мне еще димедрола!
После димедрола Чалый засыпал. Ему снились Ленка, мама и почему собака. Это был обычный пес, который прожил с ними все его детство. Во сне он подходил к Чалому и утыкался в его ладони. Мама с Ленкой стояли рядом и улыбались.
– Мишутка, сынок, как ты себя чувствуешь?
– Ничего, мам, хорошо.
– Дай лобик пощупаю…
Чалый сквозь сон чувствовал тепло маминой руки. Потом подходила Ленка и целовала его в губы.
– Почему ты меня целуешь? – удивлялся Чалый.
– Потому что хочу, чтобы ты выздоровел и вернулся ко мне.
– А я что, от тебя ушел?
– Ты от всех ушел…
Однако все старания Соловья оказались напрасными – вернувшись в город после мучительной передержки на даче, Чалый пробыл трезвым лишь несколько часов. Потом его видели лежащим в палисаднике, взор Чалого был обращен в небо, а глаза казались стеклянными. Можно было подумать, что он умер – но судьбу дяди Кости Чалому повторить тогда не удалось.
Видимо, двор не хотел, чтобы на его территории было несколько смертей.
Бодрящее вино
…А все-таки хорошего в те годы было больше. И это не потому, что в юности вода мокрее, а вокзал стоит ближе к дому – нет. Искренности было намного больше, вот что. Люди дышали полной грудью, а не только жрали ртом и жопой. Помнишь, как мы радовались, когда ты гитару купил? Весь двор ведь собрался. Сегодня такое и невозможно уже, пожалуй…
Пели, конечно, Цоя, светлая ему память. «Кино» – музыка для девочек, но по сравнению с нынешними любимцами, группой «Звери»… короче, культовая была команда.
Тогда все хотели быть похожими на Цоя, в том числе и ты. А теперь уже тридцать лет, как его нет, а Рома Зверь жив и чувствует себя, кажется, прекрасно. Сыграл Майка Науменко в кино – это тот еще писец! Самого Цоя играл какой-то кореец, а режиссер всего этого дела сидел под домашним арестом: якобы деньги спёр, которые ему Минкульт выделил на постановку спектаклей… Кстати, «Кино» – Каспарян, Титов, Тихомиров – должны дать несколько концертов в 2020 году. Жаль, что ты этого не увидишь.
В самом начале 1995 года у друзей главной забавой и даже страстью стала музыка. Почему-то они решили, что вполне могут стать музыкантами, и создали группу. Наверное, дело было во времени – тогда все создавали группы. Над страной витал рок-н-ролл!
– Чалый, ты умеешь играть на гитаре? – спросил его однажды улыбающийся Соловей.
– Я две песни Цоя знаю!
– Значит, будешь гитаристом.
– А ты тогда кем будешь?
– Я буду петь и сочинять тексты!
Через пару дней поняли, что «двух песен Цоя» явно недостаточно, и решили переговорить с человеком, который хоть что-то понимал в музыке. Этим человеком оказался одноклассник Соловья – Федор Иванович. Тот учился в музыкальной школе по классу баяна и на гитаре играл весьма неплохо.