КОРМУШКА
Шрифт:
Новый центр цивилизации? Возможно. Но возможно и другое - не отсюда ли делают вылазки мародёры? Мы с ними сталкиваемся редко, но набеги на Грудцино совершаются регулярно. Шрамы на моей морде - как раз результат одного из них. Зашёл в гости, пришлось немного помочь по-соседски. Жаль только, что до сих пор не удалось никого захватить живым. Один раз взяли раненого, но его тут же забили прикладами местные женщины. И было за что. До допроса не дожил. Или павловские жители не причём? Как бы то ни было, нужно после рейда сюда наведаться и поговорить. Вдруг окажемся друг другу полезными? Если, конечно, не пошлют в пешее сексуальное путешествие. Я бы послал.
– Пап, погляди, не отстают?
– попросил
Зеркала у нас с обеих сторон то ли сшибли, то ли отгрызли - пришлось опять высовываться в окошко. Нет, пиздуют следом, никуда не делись. До чего же настырные, видимо желание скушать на обед таких двух вкусняшек стало настолько сильным, что превратилось в смысл жизни. Оголодали, бедолаги. Ну, тут уж ничем помочь не могу.
– На месте, и меньше вроде не стало.
– Хреново.
– Не то слово. Ну что, я полез готовить лодку?
– Давай, - кивнул сын.
Вот теперь бы пробраться дальше в салон. "Круизер", конечно, просторная лайба, но когда сзади загружен этот надутый зелёный презерватив, то становится несколько тесновато. И спинку сиденья откинуть не могу - мешается, сцуко. Но кое-как всё же протиснулся. Вся поклажа уже внутри, осталось только положить ружья с патронташами. И бронежилеты, потому что плавать в них несколько неудобно. Ведь поначалу планировали заехать в реку на мелководье и там спокойно выгружаться, но сейчас ситуация изменилась. Скорее всего, придётся вытолкнуть лодку из открытой задней двери и самим изображать храбрых боевых пловцов. Ничего, вынырнем. Мы люди хоть и хорошие, но тоже не тонем.
– Въезжаем в Чулково, - предупредил Андрей.
– Отлично, давай мимо конюшен и направо. А я тут небольшой сюрприз тварёнышам сделаю.
Осторожно, на несколько миллиметров, лишь бы выглянуть, приоткрываю дверку. Стекло густо заляпано грязью. Никто, вроде бы, сзади не прицепился. Ага, вот и белые домики под зелёной металлочерепицей - конноспортивный комплекс. Сейчас будет поворот и нас прикроет угол кирпичного дома. Совсем немного осталось… теперь пора! Ну, господи благослови! По асфальту запрыгали две гранаты, для пущего эффекта оклеенные старыми шурупами и ржавыми гвоздями.
Бум! Бум! Самих взрывов не увидел, да и их результатов тоже. Не до того было - "Тойота" уже летела вниз с крутого и высокого, метров в двести, берега. Кажется, Андрей срезал все повороты извилистого спуска, потому что трясло неимоверно, и даже ругаться было невозможно без риска откусить язык. Что-то громко треснуло под колёсами.
– Открывай!
– Уже!
Мы влетели в реку, подняв брызги чуть не до самого неба, и от удара меня выбросило вперёд, на спинку пассажирского сиденья. Она возмущённо хрустнула и сложилась.
– Пап, выталкивай!
Вода уже в салоне, а задница машины только в метре от берега. Глубоко, бля! Бью ногой, одновременно пытаясь встать хотя бы на четвереньки. Капот полностью погрузился, Андрей успел стащить бронежилет и забросить его на дно лодки. Упёрся руками, помогая выталкивать. Мы туда что, кирпичей нагрузили? Ещё толчок… готово… Гадство, и зачем вода такая мокрая?
Глава 5
Хорошие у нас места, красивые и воздушные. Классический среднерусский пейзаж, достойный кисти великого Левитана. Жаль только, что в своё время сам Левитан оказался недостоин этих пейзажей, и с лицом, набитым злыми чулковскими мужиками, отправился живописать другие местности, более благоприятные для организма. И мир так и не ахнул в восхищении от великолепия заливных лугов, пойменных озёр с прозрачной водою и распускающимися к ночи лилиями, выходящих прямо к Оке кромкой заповедных Мещерских лесов. Жалко, да. Но прекрасно понимаю чувство художника - мы тоже в спешке покидали оказавшееся негостеприимным Чулково. Но вместо толпы разъярённых крестьян на узкой полоске песчаного пляжа бесновалась Стая. Стая с большой буквы, потому что производила впечатление единого организма с единственной целью в жизни - скушать двух безбашенных путешественников, вторгнувшихся на чужую территорию без визы и разрешения. Уроды! Или это уже говорил и сейчас повторяюсь?
Я налегал на вёсла, стремясь к противоположному берегу, казавшемуся более безопасным. Вероятно, обманчивое чувство, ну и пусть, но на душе всё равно спокойнее. "Спокойствие, только спокойствие!" - так говорил товарищ Карлсон, а его мнению можно доверять. Знал, свинья летающая, толк в тонком деле сбережения собственных нервов. Пригодятся ещё.
И тишина какая… В старые времена, помнится, здесь не протолкнуться было от снующих туда-сюда разномастных судов. Спокойнее стало только с начала девяностых, когда пассажирское судоходство на Оке умерло вместе с Советским Союзом. Пропали мешающие расцвету демократии "Ракеты", "Метеоры" и "Восходы" - проклятое наследие не менее проклятого прошлого. И правильно, нехера мешать победной поступи либеральных ценностей, торжественным маршем шагающих по трупам умерших деревень.
Да, опять повторюсь, тишина… Так плыл бы и плыл до самого Каспийского моря, изредка забрасывая спиннинг. Кстати, а почему бы и нет?
– Андрюш, ты как насчёт обеда?
– Только за!
– поддержал сын.
– Что у нас сегодня в меню?
Вопрос риторический, кроме соли, в запасах только репчатый лук и большой пакет с картофельными оладьями, они же драники. Это вместо хлеба.
– Что-нибудь поймаем. Займёшься?
– Ага, коробочку из сидора достань.
Я отпустил вёсла и передал Андрею весь рюкзак - сам упаковывал, сам и разберётся. Он развязал тесёмки и вытащил своё сокровище - намотанную на кусок пенопласта леску с крючками на поводках и воблером на конце. Там же оказался запас червей в старой брезентовой рукавице. Вот опарышей нет - мухи почему-то брезговали садиться на тушки тваренышей, и размножались исключительно в выгребных ямах сортиров. Но копаться там, добывая наживку, как-то не комильфо.
Поплавок, почти понтон, плыл рядом с лодкой, удерживая крючки у самого дна, и оставалось только дождаться поклёвки. Ловись рыбка больша да велика! Пока же можно чуть-чуть подогреть аппетит глотком-другим целебного настоя.
– Ты флягу не потерял? Которую Сотский давал?
– Обижаешь, - Андрей ловким движением фокусника предъявил искомое и вытащил из кармана серебряную с чернью рюмку - память о Ворсменском краеведческом музее.
Пили по очереди, закусывая ненавистными оладьями. Хорошо, ей-богу хорошо! Как в старые добрые времена, когда ранним утром над водой поднимается туман и не даёт резвиться вездесущим и суетливым моторкам. Вот и сейчас кажется, что они выскочат из-за ближайшего островка с водным лыжником в оранжевом жилете на привязи и разрушат идиллию. А не они ли гудят? Вот и Андрей закрутил головой, прислушиваясь.
– Пап, это не мотор?
– Или Валера самогон на мухоморах настаивал.
– Я серьёзно.
– Глюки это. Нервные.
– А это?
– сын показал фляжкой мне за спину.
Медленно обернулся - в нашу сторону мчался, хлопая днищем по мелкой волне, дюралевый "Прогресс" под двумя моторами. А в нём - четыре вооружённых помповыми ружьями человека. Если глюк, то слишком уж качественный.
– Добро пожаловать в Павловское княжество, путники!
– один из тех, кто был в катере, привстал и отвесил поклон.
– Мы всегда рады добрым гостям!