КОРМУШКА
Шрифт:
Я шёл чуть впереди, контролируя левую сторону, так как правый глаз до сих пор плохо видел после встречи с залётными мародёрами. И такое у нас бывает - люди злейшие из хищников, а посечённая осколками морда, ещё не самых худший вариант при взрыве гранаты в тесном помещении. Андрей привычно отстал шагов на пять, прикрывая спину, и постоянно огладывался, как лётчик-истребитель времён Великой Отечественной.
Единственная улица нырнула под горку и закончилась. Можно вздохнуть с облегчением. Но и расслабляться рановато - вот здесь на повороте, где густые заросли терновника выходят
Сегодня обошлось без сюрпризов. Внизу показалось длинное, вытянутое с юга на север озеро, название которого я не удосужился узнать и в более спокойные времена. Озеро и озеро, одно из немногих в области, куда не попал вездесущий ротан. Потому здесь ещё оставалась нормальная рыба - щука, карась, окунь. Немалое, между прочим, подспорье в нашем хозяйстве. От воды потянуло свежестью, чуть приправленной запахом тины. Тишина и благолепие, даже жаворонки в безоблачном небе.
И тут же, разрушая идиллию, впереди бабахнул узнаваемый выстрел "Сайги". Сразу же за ним несколько автоматных очередей, длинных, на половину магазина.
– Стой!
– я успел перехватить рванувшегося вперёд Андрея.
– Не бежать!
– Но там же…
– Знаю. Пока стреляет - жива.
В подтверждение моих слов карабин выстрелил дважды, потом, после короткой паузы, ещё раз. Молодец, девчонка! А вот автоматчики нервничают, только один бьёт короткими, остальные садят почём зря.
– Берём правее.
Озеро почти со всех сторон окружено зарослями камыша вперемешку с ольховником, и только в одном месте, где встречаются два оврага, крутой берег отступает от воды, образуя длинный и широкий пляж. Нам туда - нашим рыбакам больше негде накачать надувные лодки и перебрать сети. И как раз оттуда доносятся выстрелы.
– Справа!
Среагировать не успеваю - Андрей бьёт с двух стволов, сняв на лету бросившегося с пригорка тварёныша.
– Да чтоб…
Ещё один с громадной скоростью несётся прямо на нас. Его снёс в упор и кручу головой - где-то должен быть ещё один.
– Слева!
– Вижу!
– третий тварёныш ползёт по траве, волоча задние лапы и оставляя за собой кровавую полосу. Это, видимо, от него отвлекали внимание предыдущие. Странно, никогда не замечал раньше у зверей способности к самопожертвованию.
Сын добивает подранка тесаком и отшвыривает в сторону:
– Автоматная пуля.
– Ага…
Следующий пригорок обходим осторожно, и вот уже за ним пляж…
– Мать за ногу!
Я тоже такого раньше не видел - не меньше сотни тварёнышей собралось на берегу. Рыбаки, слава богу, успели спустить лодки на воду и сейчас лупят со всех стволов. А чуть в стороне десятка два хищников собирают из веток какое-то подобие плота - и этого ещё ни разу не приходилось наблюдать.
– Бей по тем строителям!
– Понял!
– Андрей опять саданул дуплетом. Знает, что я всегда стараюсь держать один ствол в запасе, и он успеет перезарядить ружьё.
Рыбаки с лодок тоже перенесли огонь на новую цель, только Ленка, восторженно что-то крича, продолжает обстреливать берег прямо перед собой, где из-за скопившихся в одном месте тварёнышей промахнуться было невозможно. Безбашенная девчонка - в двенадцать лет собственная смерть кажется чем-то нереальным и фантастическим, а жизнь - увлекательным, хотя порой и кровавым спортом. Да, и ей уже приходилось хоронить друзей и ровесников, но заколоченные наглухо гробы в детской психике никогда не примеряются на себя.
Хотя, надо отдать должное, мою дочь не упрекнёшь в излишней лихости или неосторожности. Вот и сейчас, реально оценивая возможности своего оружия, выбрала ближайшую цель, которой способна нанести максимальный ущерб. Сколько у неё с собой патронов?
– Сзади!
Бабах! Андрей сносит подобравшегося со спины тварёныша. Да откуда их тут столько? Бабах! Следующий выстрел сносит сразу двоих. Добивать некогда. Потом, если останемся живы.
– Чертобой, ответь базе!
– совершенно некстати захрипела рация.
– Чертобой - базе!
Некогда. Отвечать некогда - ещё не меньше десятка лезут прямо в лоб. Дуплет. Переломить. Зарядить. Дуплет… Гильзы нахрен… Переломить. Зарядить. Дуплет… На спину падает что-то тяжёлое и тут же резкий удар по бронежилету. Андрей зло скалится, смахивая с приклада красно-серое месиво. Переломить. Зарядить…
Стрелять больше не в кого. События последних минут, сколько их там прошло, слились в одну, длинную-длинную, и выброшены из памяти. Только что был бой, и вдруг всё кончилось. И даже кажется, что сквозь звон в ушах пробиваются переливы равнодушных ко всему жаворонков. Стою по колено в воде с переломленной двустволкой, Андрей на берегу бинтует себе кисть руки, затягивая узел зубами, а наши рыбаки, старшему из которых едва ли четырнадцать, деловито рассыпались по пляжу и рубят головы валяющимся тут и там тварёнышам. Неплохо для детишек, чьи родители ещё три года назад были убеждёнными вегетарианцами в экологическом поселении. Почти что толстовцами-непротивленцами.
Дочь с "Сайгой" в руках страхует товарищей и посматривает краем глаза с опаской. Нет, сегодня тебя не за что ругать. Мы - победители!
– Чертобой, ответь базе!
Да заткнётся эта рация когда-нибудь? Андрей протягивает "моторолу" и дипломатично отворачивается. Глубокий вдох и медленный выдох сквозь стиснутые зубы. Я спокоен. Я, блядь, трындец как спокоен! Рука сама тянется к карману в поисках сигареты. Но там пусто, давно уже пусто. Иммунитет к яду тварёнышей даёт неожиданный эффект - стоит закурить, и отёк лёгких гарантирует смерть от удушья. И не помогает ничего, проверенно, к сожалению, на практике. И к счастью, что не на собственной.
– Да, Валера, слушаю.
– Михалыч. Что там?
– голос Сотского взволнован и прерывист.
– Почему не отвечал? Со стороны озера стрельба…
– Мы уже здесь, - перебил я председателя.
– Наши все целы, высылай подмогу.
– Уже. Семь человек на "Уазике" выехали только что.
– Валера, ты… - захлестнувшая злость мешала говорить.
– Да они сейчас за собой…
– Михалыч, я… - начал оправдываться Сотский.
– Погоди. Добро, пусть едут - ребят с ними отправлю.