КОРМУШКА
Шрифт:
– А вы?
– Заберём патроны - и дальше. Мысль одну проверю, - я отключился и прикрикнул на подошедших поближе рыбаков.
– Чего уши греете? А ну марш за сетками!
– Но пап… - протянула дочь, видимо ожидавшая похвалы за невиданный героизм в "великой битве".
– А ты иди головы режь!
– жёстко пресекаю любые попытки пререкаться.
Она с самым хмурым выражением лица повесила карабин на плечо стволом вниз и отвернулась.
– Лена..
– Да?
– остановилась и вскинула голову.
И тихо, чтобы никто не слышал, шепчу:
–
Где-то далеко послышался шум мотора - видимо ребята решили рискнуть, и двинулись напрямую через овраги. В принципе, это уже не овраги - широченные ложбины между холмами и там вполне можно проехать, если не слишком увлекаться скоростью. В былые времена сам любил зимами погонять там на снегоходе за зайцами. Я на снегоходе, а зайцы от меня бегом. Но это когда-то, а сейчас звук приближающейся машины был дик и непривычен. Дело в том, что движущийся автомобиль привлекает тварёнышей. И это, пожалуй, единственное, что заставляет их собраться вместе. Тот случай в первую зимовку - исключение, подтверждающее правило.
Мы у себя из всей техники рискуем использовать только мотоблоки, и то единственно для вспашки огородов. Один пашет - четверо по периметру с ружьями. Потом меняются, и так всю посевную. И бензин безумно дорогой - все окрестные заправки за три года выцежены досуха. Только иногда удаётся разжиться, когда Шумиловская дивизия отправляет караван в Кстово, на нефтеперегонный завод. Не знаю как туда, но обратно бензовозы в сопровождении бронетранспортёра летят на огромной скорости, а увязавшуюся стаю на подступах к КПП отсекают огнемётчики. Пару раз из десятка вышедших машин возвращалась только половина.
Шум всё ближе. Если ещё и эти притащат за собой хвост…
– Ребята, к берегу не подходить и держитесь ближе к средине.
Сам киваю Андрею и шагаю в воду. Звери её не любят. Во всяком случае, до сегодняшнего дня не любили. И здесь мелко - в десяти метрах не выше пояса. Не допрыгнут. Лучше оказаться мокрым и смешным, чем сухим, но дохлым.
– Чертобой, ответь буханководу!
– ага, ладно, хоть сообразили.
– Старший слушает.
– Михалыч, мы на подходе.
– Да слышу, слышу… Гостей мне на жопе не тащите?
Кто-то в лодке заржал, но тут же поперхнулся, получив по рёбрам маленьким ленкиным кулаком.
– Смотрим, Михалыч. Всё чисто.
Чистюли, бля. Ну, ничего, бывает и из духовных на всю башку вегетарианцев нормальные люди получаются. Но кто бы знал, сколько нервов и крови мне это стоит!
Машина остановилась метров за пятьдесят. Да, за ними действительно никто не увязался. И это наводит на некоторые размышления - обычно такое событие, как выезд автомобиля, тварёныши никогда не пропускают. Не могут же они все лежать здесь на берегу?
– Николай Михайлович, - прибывший старшим тревожной группы Пашка Острогин держится настороженно и чуть смущённо, видимо до сих пор не может забыть курс молодого бойца, пройденный под моим командованием.
– Валерий Дмитриевич просил передать.
На траву опускается увесистая сумка.
– Сколько?
– Две с половиной сотни.
Так… ещё наш неприкосновенный запас посчитать, и осталось ещё… В крайнем случае, если покажется мало, у дяди Вани перехвачу. В конце-то концов, мы не собираемся вести в Ворсме полноценные боевые действия. Всего нужно - пошарить в стоящей как раз на окраине больнице на предмет лекарств и пройти чуть дальше за речку. Так когда-то были две аптеки и магазин "Удачный". Хм… название по нынешним временам звучит чуть ли не насмешкой. Но это - основная цель рейда.
Да, никакой романтики, одни меркантильные интересы - идём за обычными семенами. Теми самыми, что продавались в прямоугольных красочных пакетиках. Правда большинство из них были гибридами с маркировкой F1,через что и страдаем. Дело в том, что потомство этих мутантов не имеет родительских свойств. А ещё через год можно вообще остаться без урожая. Вот и стараемся отыскать в обломках старой жизни стратегические запасы.
А рыцари без страха и упрёка, объявившие тварёнышей сосредоточием мирового зла, как-то быстро заканчиваются. Не нужно делать из войны культа - посвятив себя борьбе с тем самым злом, ты просто рискуешь потерять немногое оставшееся добро. Нет, с большой буквы - Добро.
Философствую, мать… Сорок шесть лет - не старость, но последние три года можно считать один к десяти. Имею право поворчать
Рыбаки уже закончили проверку сетей и упаковали сдутые лодки в "Уазик". Рядом лежит мешок с сегодняшним уловом. Килограммов сорок - для восьмидесяти с лишним человек не бог весть что, но всё-таки… Мелочь засолим на зиму - тузлук с прошлых посолов хоть и вонюч неимоверно, да какой уж есть, запасы соли не безграничны. Хорошо ещё, что удалось поживиться на складе магазина в Солонском, обезлюдевшей деревне это всё равно не пригодится.
– Папа…
Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с дочерью.
– Да?
– Ты не забыл?
– Помню, душа моя.
В глазах у Лены зажглись огоньки - так я называл её в раннем-раннем детстве, когда перед сном желал спокойной ночи. Завтра день рождения, тринадцать лет. "Сайга" была подарком в прошлом году, сегодня ждёт чего-то большего. Не буду разочаровывать ребёнка.
– Если не успеем вернуться, загляни в кузницу. За горном на полке свёрток.
– Та самая сабля?
– дочь радостно взвизгнула и захлопала в ладоши.
– Шашка.
Андрей отвернулся, пряча улыбку. Наверное, с его лёгкой руки среди детей в поселении поползли удивительные слухи о волшебном клинке, который безлунными ночами куют два Чертобоя. Пусть их… Не будешь же объяснять малышне, что времени катастрофически не хватает даже на самое необходимое, и если заниматься игрушками, то только за счёт сна. Пусть верят в сказку.
А волшебный клинок… не им говорить, что без тяжёлых и упорных тренировок волшебство просто не работает. Халява кончилась, когда началось Нашествие. Пусть хоть детство останется.