КОРМУШКА
Шрифт:
– Назвать?
– дочь забавно сморщила нос.
– Джон Сильвер не подойдёт?
– Тот одноногий, - возразил Андрей.
– А этот кривой и корноухий. Пусть будет Моше Даяном.
– Слишком длинно.
Мы переглянулись, одновременно рассмеялись, и выдохнули:
– Мойша!
– Почему Мойша?
– Потому что в профиль похож на Шарля де Голля.
Всё равно смотрят с непониманием. Так и пришлось прочитать целую лекцию по истории какой-то там по счёту французской республики, о "странной войне" и позорном её окончании, о якобы "сопротивлении". О королях
Санёк с сожалением посмотрел на опустевшую сковородку и опять вздохнул:
– Если с хлебом, я бы и лягушку съел.
Андрей скрипнул зубами, напугав до полусмерти забравшегося на колени тварёныша, но потом вдруг резко просветлел лицом:
– Он есть, хлеб-то! Пап, вызови Иваныча, пусть тесто замесит.
И на самом деле, что-то мы забыли про запас муки и зерна на толкаче. Да не только на нём - целая баржа загружена так, что ватерлиния сантиметров на тридцать под водой.
Достаю старенькую заслуженную "моторолу".
– Иваныч, ответь Чертобоям! Иваныч, Чертобои на связи! Иваныч, мать твою так, опять спишь?
В эфире молчание, даже помех почти не слышно. Вот ведь старый чёрт, наверняка увлёкся ремонтом компьютера и забыл включить рацию. В прошлый раз еле-еле дозвались, и опять…
– Пап, - это Лена.
– Мы тут с Васей на берегу одного дяденьку видели… Не сами, конечно, а зверёк подсказал… Длинный, худой, седой, и всё время левое плечо потирает, будто оно болит. Не он? Да, небритый ещё.
Опаньки, а словесный портрет совпадает! Неужели этот паразит решил придти на выручку? Как там говорится… спаси меня, господи, от помощников, а от вредителей я сам избавлюсь? Ведь чётко и ясно предупреждал - никакой самодеятельности.
– А где он сейчас?
– По последним данным - сидит в лодке на середине Оки.
– Далеко?
– Да нет, километра три будет, не больше.
– Покажешь?
– Пошли.
Я поднялся с твёрдым намереньем вбить Иваныча в землю по самые уши, потом вытащить, перевернуть, и вколотить уже по пятки, но вниз головой. Кузькина мать любимой тёщей покажется, обещаю! Инициативу, значит, решил проявить? Ну-ну… и за неё тоже отгребёт.
– И где же он?
– я повертел головой, осматривая пустынный берег и не менее пустынную реку.
– Не знаю, - дочь оглянулась на сидящего сзади белого зверя и недоумённо пожала плечами.
– Вася говорит, что Пафнутий тоже не отзывается.
– Какой Пафнутий?
– Пафик, - Лена решила, что этим всё объяснила. Но добавила.
– Который за вашим Иванычем следил.
– Наверное сбежал.
– Такого не может быть, для них выполнение приказа важнее жизни. Надо ещё поискать.
Ага, куда уж больше-то? И так бродим целый час, и хоть бы какой толк. Ни следов, ни хрена… рация тоже молчит.
Бабах!!! Выстрелы где-то выше по течению.
– Это он!
– кричит Андрей, срываясь с места в карьер.
– Погоди!
Не успеваю - этот лось ломится вперёд сквозь кусты, а дети дружной толпой устремляются за ним по проложенной просеке. Им, молодым, хорошо - включил моторчик в заднице, да и поскакал. А тут годы берут своё, на пятом десятке и дыхалка сдавать начинает, и общее состояние скоростям не способствует. Не то, чтобы совсем укатали сивку крутые горки и пора отправлять на махан, побегаю ещё. Но не с резвостью напуганного сайгака. Куда торопиться?
Оказалось - есть куда. Выстрел за кустами… ещё один… Вылетаю на открытое пространство забыв про одышку и хрипы в груди. Бля-а-а, знакомые всё лица!
– Не ждал?
– Петрович отступает спиной к резиновой лодке, прижимая пистолет к голове самого младшего, Мишки. Тот из вредности полностью расслабился и обмяк, бородачу приходится тащить его почти волоком.
– Бросай оружие, Чертобой!
Как в голливудском боевике. Там тоже плохие парни всегда берут заложников и заставляют хороших копов положить пистолеты на землю. Только лежащий с перерезанным горлом Никитин не похож на декорацию, слишком натуральная и не картинная поза.
– Сдавайся, и я гарантирую тебе жизнь.
– Спасибо, конечно, - этот хмырь откровенно смеётся.
– Уж как-нибудь без гарантии обойдусь.
– Урою падлу, - Андрей сидит на песке, зажав руками кровоточащее колено.
– Сейчас встану и урою.
– Заткнись уж, урывальщик, - Петрович ногой столкнул надувнушку в воду.
– Все отойти! Отойти, я сказал! И тварей уведите!
Делаю шаг назад.
– Ещё!
Второй шаг.
– Не злите меня!
– он садится в лодку, продолжая удерживать Мишку.
– И давайте без глупостей - высажу мальчишку на той стороне Оки, потом заберёте.
Рядом стало как-то непривычно пусто, пропали вечно суетящиеся звери. Струсили и разбежались?
– Гады!
Вопль раздаётся одновременно со свистом воздуха, выходящего из порванных баллонов. Вода у берега вскипела от выныривающих зубастых морд. Остальное тоже выныривало. Но именно морды с зубастыми пастями были заметны больше всего. Щёлкнул вхолостую боёк пистолета… Ну да, у нас же оставалось всего два патрона к ПМ.
– Гады!
– повторяется Петрович, пытаясь отбиться от рванувших в атаку хищников. Поздно - кто-то уже прыгнул на спину и вцепился в шею. Нелепый взмах рукой, и в нашу сторону летит что-то круглое.
– С-с-суки!
Отчётливо слышу хлопок взрывателя. Граната падает точно между Леной и младшими… Сейчас…
Господи, никогда и ничего не просил! Сегодня прошу - дай успеть!
И уже падая, почувствовав даже сквозь бронежилет рубчатый кругляш под животом, шепчу:
– Спасибо… я успел.
Эпилог.
Тёплый ветерок играл букетом полевых ромашек, стоящим в обыкновенной железной банке. Всё так, как в песне, слышанной когда-то - простые железные кресты с овальными фотографиями, невысокая синяя ограда…