Корни зла
Шрифт:
Франческа посмотрела на него, но в его глазах снова появился этот закрытый взгляд, так что с видимым интересом к деталям истории она сказала:
— Если Альрауне жила в Австрии, Трикси могла найти фотографию этим летом. Она часто ходила в пешие прогулки во время летних каникул, и в этом году она ходила в Тироль в Австрии.
На самом деле Трикси предлагала Фран пойти с ней. «Хороший свежий воздух и обилие физической нагрузки — вот что тебе нужно. Это отвлечет тебя от того, что ты сидишь и хандришь из-за этой крысы Маркуса», — сказала она, но Фран была все еще на той стадии, когда хотелось сидеть и хандрить, и мысль об энергичных прогулках по Австрии в компании одной Трикси была столь пугающей, что Фран осталась дома. Майкл сказал:
— Ты знаешь, где конкретно была Трикси?
— Точно не знаю. Но когда она вернулась, она говорила о том, что останавливалась на неделю или на две в местечке, которое называется Клостернейберг. Это одна из тех малюсеньких деревень в венских лесах, по всей видимости. Там есть крошечный монастырь, и виноградные лозы висят над дверями гостиниц на винных фестивалях, а все деревенские жители напиваются по случаю нового урожая. Трикси должна была познакомиться с местными жителями, пока была там, ведь она изучала современные языки, так что свободно говорила по-немецки. Она упоминала, что ее приглашали в какой-то дом на ужин.
— Ты думаешь, она могла наткнуться на фотографию там?
— Я думаю, более вероятно, что она нашла ее в одном из книжных магазинов где-нибудь. Трикси любила ходить по букинистическим магазинам. Она обычно искала что-нибудь, что могло быть полезным для проектов, которые она устраивала в некоторых своих классах. Коробки старых книг и листовок или даже театральные программки и рукописи пьес... что-то слегка выходящее за границы учебников. Еще она любила старые гравюры и карты, иногда она покупала эти в беспорядке сложенные коробки на гаражных распродажах, в которых будет девяносто девять процентов мусора, но всегда будет этот непредсказуемый один процент.
— Случайная фотография, — задумчиво сказал Майкл.
— Да. Фото Альрауне могло быть в одной из этих коробок или, может быть, в серебряной рамке, которую продавали. — Франческа снова посмотрела на фотографию: — Это лицо уже не забыть, да? И вместе с именем...
— Имя значило что-то для Трикси?
— Могло. Она могла знать о книге. Она даже могла выбрать свою тему из-за этой фотографии, — сказала Фран. — Если сложить вместе все кусочки, получится неплохая мешанина. Вся психология того, что случилось на студии «Ашвуд»... Лукреция и Альрауне, и война, и книга Эверса... — И причины, по которым Лукреция убила двоих человек, произнес ее внутренний голос. О боже, нет, я не могу думать об этом. Пока не могу.
Майкл сказал:
— Ты не нашла больше ничего, относящегося к Лукреции, в вещах Трикси?
— Нет. — Фран допила вино и поставила бокал. — Но я не открывала конверты и не читала письма. Это просто было в пачке старых фотографий, они не показались мне очень личными. — Она поколебалась, а потом сказала: — Майкл... ты сказал, что, когда Альрауне приехала в Англию, у нее была семья.
— Да, но это был не очень счастливый брак, — сказал Майкл. — Я жил с Альрауне, пока мне не исполнилось восемь.
Франческа посмотрела на него.
— Альрауне была твоей матерью, — осторожно сказала она. — Ведь так, да? Лукреция фон Вольф была твоей бабушкой, а Альрауне была ее дочерью. Значит, Альрауне должна была быть твоей матерью.
На какое-то мгновение ей показалось, что он не собирается отвечать; тишина грозила стать неловкой.
Потом он взял свой пиджак, который висел на спинке стула, вынул бумажник и открыл его, чтобы показать Фран маленькую и довольно старую фотографию, вставленную спереди. Мужчина лет тридцати восьми и женщина немного моложе. У женщины были глаза Майкла, и она выглядела так, как будто старается не засмеяться, пока их снимают. Ее черные волосы слегка растрепал ветер, и она счастливо прижалась к мужчине, который обнимал ее за плечи.
Фран смотрела на фотографию, а потом взглянула на Майкла:
— Но это...
Майкл очень тихо сказал:
— Это фотография Альрауне. Но Альрауне не дочь Лукреции, Франческа. Альрауне был сыном Лукреции. Альрауне был моим отцом.
— Устроить, чтобы ребенка крестили как Альрауне, было самой жестокой насмешкой Лео Драйера, — сказала Алиса в ту ночь, когда рассказывала Майклу об Освенциме. — Я особо не думала о крестинах или любом другом виде крещения, я была слишком занята тем, чтобы ребенок выжил и чтобы я выжила вместе с этим.
Майкл заметил, что она говорила о ребенке «это».
— Но через неделю после родов один из офицеров зашел в барак и унес ребенка на крестины. Была произнесена какая-то обличительная речь против евреев, конечно, в соответствии с приказом. Тогда они все еще пытались поддерживать миф о том, что я еврейка, и одним из изощренных мучений, которые они придумали в то время, было насильно крестить всех новорожденных еврейских детей по-христиански. Для настоящего еврея это, конечно, было мучением. Но мне было все равно.
— Значит, ребенка крестили христианским обрядом?
— Да. И по инструкции Лео Драйера, к тому времени полковника Драйера, было выбрано имя Альрауне.
Не было причин, по которым Майкл неожиданно вздрогнул и тревожно взглянул через плечо на приоткрытую дверь, но он не мог ничего с собой поделать. Алиса тут же сказала:
— Все в полном порядке, Майкл, ты здесь в безопасности.
— Я знаю. Все хорошо. Продолжай рассказывать о... о нем.
Об Альрауне, он имел в виду. Альрауне. Мандрагора. Странное растение, которое арабы называют «яблоко Сатаны», которое древние люди считали снотворным, а еще возбуждающим бред и сумасшествие.
Анафема демонов; говорят, что оно визжит, когда его выдирают из земли. И оно имеет свойства афродизиака. Когда ему было четырнадцать, Майкл искал слово «альрауне» в местной библиотеке, и, хотя он не понял все сноски, он понял достаточно. В четырнадцать он уже знал про афродизиаки.
— Конечно, это имя было мне отвратительно, — сказала Алиса. — Я прекрасно знала, что так заклеймить ребенка было идеей Драйера. Из-за фильма и из-за позора, сопровождающего это имя. Альрауне, злое бездушное дитя, рожденное в результате странного сексуального эксперимента... Но когда они дали мне свидетельство о рождении, я просто пожала плечами и постаралась выглядеть скучающей.