Король Аттолии
Шрифт:
– Не знаю, ваше величество.
Эвгенидес, видимо, прочитал его мысли и нашел их забавными. Он рассмеялся. Костис скрыл смущение за еще одним глотком вина. Оно несло прохладу и помогло растопить туго сжавшийся внутри комок отчаяния.
– Костис, откуда ты родом?
– Из Ортии, ваше величество. Из долины Геды, чуть выше Помеи.
– Большая у вас ферма?
– Не очень большая, но мы давно ею владеем.
– Дом Орментьедесов, верно?
– Да.
– Ты младший сын?
– Мой отец – младший сын в своей семье.
– И ты надеялся получить
Костис потерял дар речи. Лишь кивнул.
– Костис!
Юноша поднял глаза.
– Если это не заранее спланированная измена, королева не станет отбирать землю.
Костис махнул рукой, не зная, как облечь свои мысли в слова. Убедить короля, что на самом деле преступление далеко не такое существенное, каким кажется.
– Я король, – мягко напомнил Эвгенидес.
Костис кивнул и отпил еще глоток. Если Эвгенидес и впрямь самовластный правитель Аттолии, то почему они оба сидят и ждут королеву? Возможно, король и на этот раз прочитал мысли Костиса, однако виду не подал. Лишь встал и наполнил бокал Костиса. Юноша вздрогнул, не зная, как себя вести, когда сам король ему прислуживает. Может быть, надо было остаться стоять, когда король велел сесть? Может, надо было самому налить себе королевского вина? Но, пока он терзался нерешительностью, король уже поставил кувшин на стол и уселся обратно на табуретку.
– Расскажи мне о ферме, – велел король.
Этот разговор казался таким же наваждением, что и все события сегодняшнего дня. Запинаясь, сам себе не веря, Костис нащупал опору в привычке к субординации и сделал как велено. Стал рассказывать об оливковых рощах и кукурузных полях, о доме, где жил с отцом и младшей сестрой. В паузах между словами прихлебывал вино, и король снова наполнил ему чашу. Жест получился не таким пугающим, как в первый раз. Костис вспоминал ферму, и слова приходили гораздо легче. Когда Костис был еще маленьким, отец поссорился с главой семьи – своим двоюродным братом, и им пришлось переехать из главной усадьбы.
– Твой отец проиграл в той ссоре?
Костис пожал плечами:
– Отец говорил: хуже проигрыша в семейной ссоре может быть только одно – выиграть в ней. Он сказал, что одна из наших плотин не выдержит весеннего паводка. Так оно и случилось. И нам пришлось уехать.
– Не очень-то справедливо.
Костис опять пожал плечами. Его это устраивало. Дом был маленький, предназначался для одного из управляющих фермы, зато свой собственный. Костис был рад оказаться подальше от бесчисленной родни.
Король понимающе кивнул:
– Я тоже со своей родней плохо уживался. Однажды они сунули меня головой в бочку с дождевой водой и держали там, пока я не повторил несколько гадостей о своей семье. Я бы не смог признаться в этом никому, кроме тебя. – Он отпил вина. – В последнее время мы с родичами стали ладить лучше. Может, рано или поздно это случится и с тобой. Когда станешь повзрослее.
Костис допил вино и задумался: это кем же надо быть, чтобы простить своей родне такую выходку. Он пожал плечами. Король говорил словно старик, дающий советы ребенку.
Король еще раз наполнил Костису бокал.
А снова сев, сказал:
– Не сдавайся так легко, Костис. Расскажи, почему ты меня ударил.
Костис чуть не поперхнулся вином.
– Может быть, вспомним все по порядку? Ты со своим другом вошел в ворота, повторяя все оскорбления, какие, без сомнения, слыхал от моего дражайшего лакея Седжануса. Он, как я понимаю, прошлой ночью пьянствовал где-то в городе со своими давними дружками из гвардии. Аристогитон наверняка пропустил все веселье. Он стоял в карауле?
– Он из охлоса. Его семья не владеет землей. Седжанус не стал бы с ним пить.
– Но ведь твоя семья из патрициев? И вы с Арисом дружите?
– Да.
– К несчастью, арка в воротах прекрасно усилила твои слова. Я решил проявить великодушие и сделал вид, что ничего не слышал.
– Да, ваше величество.
– Я разговаривал с Телеусом, верно? Он подозвал тебя к нам. Мы как могли старались загладить неловкость. Помнишь? Мы обсуждали, следует ли мне тренироваться с гвардейцами.
– Да, ваше величество.
– И ты… – подтолкнул Эвгенидес.
– Ударил вас, ваше величество, – вздохнул Костис.
Он подтащил короля к себе и с размаху заехал кулаком в испуганное лицо. Король упал на сухую землю тренировочной площадки и остался кататься в пыли, вопя, ругаясь и пачкая тонкую белую рубашку.
– Почему?
– Не знаю.
– Как это можно – не знать, почему ты ударил человека?
Костис покачал головой.
– Наверно, дело в каких-нибудь моих словах. Да?
– Не знаю.
Неправда. Он знал. Король выражал сочувствие Телеусу – мол, его гвардейцы ни на что не годны, так как не смогли предотвратить похищение собственной королевы.
– Нельзя не признать, Костис, что я и впрямь утащил ее прямо у вас из-под носа.
– Дело не в ваших словах. В-ваше величество, как всегда, совершенно правы, – пролепетал Костис, задыхаясь от ненависти к нему.
– Тогда в чем же? – не унимался король. – Скажи мне, Костис, в чем?
Костис сам не понимал, как у него повернулся язык сказать следующую фразу. Наверно, дело было в том, что он уже смирился с гибелью и не хотел умирать с ложью на устах.
– В том, что вы не похожи на короля.
На лице короля отразилось изумление.
Костис продолжал, все сильнее распаляясь:
– Седжанус называет вас идиотом, и он прав. Вы даже понятия не имеете, как должен выглядеть король, и уж тем более – как он должен себя вести. Вы ходите не как король, стоите не по-королевски, даже на троне сидите как… как подмастерье в трактире.
– И что?
– И то…
– Ты перепутал меня с одним из своих родичей?
Костис ринулся дальше: