Король-Демон
Шрифт:
– Посмотрите на своего соседа слева. Теперь вам известно, как его зовут. Вы с ним боевые товарищи, нравится вам это или нет. И вот мой первый приказ: каждый из вас должен приложить все силы к тому, чтобы ваш товарищ дошел живым до Нумантии. Потому что если он не дойдет, скорее всего, не дойдете и вы. Я никому не позволю прохлаждаться, в то время как сосед работает в поте лица.
Мы вместе попали в эту сточную канаву и вместе из нее выберемся. Теперь мы снова армия, снова солдаты. Хватит ковылять куда глаза глядят, позволяя недоноскам-майсирцам делать с нами все, что им хочется.
Вы знаете меня, знаете, как я колошматил мерзавцев каждый раз, когда они подходили слишком близко!
И если сейчас они нас найдут, мы сделаем то же самое. Отрежем им пальцы по самую ладонь, и негодяи сами отстанут от нас и отправятся искать более легкую добычу.
– Ну что, довольно слов, – закончил я. – Начинаем прогулку.
Я по-прежнему хотел смерти, забвения. Но только не прямо сейчас. Сначала я должен постараться перейти через эти высочайшие горы. Скорее всего, я потерплю неудачу, и мы все погибнем, ибо я не верил, что тысяча солдат сможет пройти тропой контрабандистов.
Но я не собирался умирать. Как это ни смешно, я поймал себя на том, что молюсь, произношу пустые слова, зная об этом, но все же взывая к Вахану, моему обезьяноподобному богу мудрости, и к Танису, прося у них даровать мне жизнь.
Дважды за последнее время я призывал Сайонджи – после того как Тенедос спас меня из огня и когда умерла Алегрия, – но очень быстро отказывался от своих слов.
Наверное, у жестокой богини сложилось обо мне не слишком лестное мнение – сумасшедший, лезущий напролом. Подумав так, я не сдержался и рассмеялся. И почувствовал, как со смехом чуть оживаю, выбираюсь из-под покрывала скорби.
Снова вспомнив пророчество колдуна, сказанное при моем рождении, я взмолился, объясняя богам, что тигр уже достаточно поизмывался надо мной и теперь опять наступает мой черед ездить на нем верхом. Я молил их продлить нить моей жизни. Хотя бы чуть-чуть.
Офицеры и капралы постоянно бегали вдоль строя и орали команды – по сути дела, занимались тем же, что делали и раньше, но с одним отличием. Теперь они делом доказывали, что заслужили свои лычки, пояса, шевроны. Они ругали последними словами солдата, уронившего оружие, но, если он не мог его поднять, несли его сами до тех пор, пока солдат хоть немного не приходил в себя. Если он падал, они заставляли двух его товарищей подхватить упавшего под руки и тащить его вперед.
А если они ничего этого не делали, считая мои слова пустыми как ветер, то я поступал жестко: в первый же день разжаловал семерых офицеров и тринадцать уоррент-офицеров в рядовые.
По сравнению с тем, как я год назад проходил по этим самым местам с Бакром и негаретами, сейчас мы едва ползли. И все же мы двигались вперед, с каждым днем все больше удаляясь от короля Байрана и его армии.
Я попросил двух колдунов из Чарского Братства попробовать сотворить заклятие и связаться с остальными чародеями нашей армии. Не успели те нарисовать на снегу магические символы и сжечь травы, как один из них, испуганно вскрикнув, поспешно затоптал нарисованное.
– Он где-то рядом, – с трудом вымолвил колдун. – Кто-то. И он нас ищет.
Мы больше не предпринимали попыток связаться с императором.
Солдат со стоном упал на колени. Подскочив к нему, я рывком поставил его на ноги.
– Пожалуйста, пожалуйста, дайте мне умереть спокойно! – взмолился он.
– Позволю, ублюдок, но только в Нумантии, – заорал я. – Не здесь. Вставай, кусок дерьма! Неудивительно, что ты валяешься в грязи, мерзкий осел! У твоей шлюхи-матери не было времени, чтобы дать тебе сердце, да! Я уж не говорю про тех дохлятиков, один из которых был твоим отцом.
В глазах солдата вспыхнул огонь, он замахнулся на меня.
– Не попал! – презрительно усмехнулся я. – Ну же, попробуй еще!
Солдат снова ударил меня, и на этот раз я подставил под его кулак свою грудь.
– Ха, даже ребенок сильнее тебя, – рассмеялся я и пошел прочь.
Солдат выкрикнул мне вдогонку грязное ругательство, и я с трудом скрыл улыбку. Возможно, он найдет в себе силы перейти через горы, хотя бы для того, чтобы убить меня.
Последние две лошади пали и отправились в котлы. Две лошади и с полдюжины мешков каких-то кореньев, накопанных в мерзлой земле, чтобы накормить почти тысячу человек.
Мы вышли на берег большой реки, и Иса повернулся к нам лицом: река была покрыта толстым слоем льда. Мы поспешно переправились на противоположную сторону.
Еще одно чудо – кто-то из разведчиков нашел в мелководном затоне трех рыбин со злобными мордами и длинными усами, судя по всему, погрузившихся в спячку. Мы пробили во льду лунки, в ход пошли копья, и рыбины пробудились в предсмертной агонии. Они судорожно бились, сокрушая ледяную корку, но им в бока вонзались новые и новые стрелы. Мы получили свежую рыбу.
Две рыбины имели в длину больше двадцати футов, а третья вообще была футов сорок, и мы с жадностью сожрали их полусырыми. Пройдя вдоль берега, мы нашли на отмелях других спящих рыб и тоже убили их.
Наши повара приготовили из пойманных рыб различные блюда, так что каждый нашел себе что-нибудь по душе. Возможно, в этой безжизненной пустыне все-таки можно существовать.
Люди продолжали умирать, но уже не так часто. Тела умерших мы несли с собой до того места, где устраивали привал на ночь. Наши колдуны читали заклинания, призывая огонь, но нередко это им не удавалось, и тогда мы засыпали трупы камнями. Все же это было гораздо лучше, чем бросать их там, где они умерли. И случаев каннибализма больше не было.
Местность показалась мне знакомой, и погода вроде бы улучшилась. Я решил, что мы приближаемся к тем краям, где кочевали негареты Бакра. У меня было такое ощущение, будто с тех пор прошло уже сто лет. Я вспомнил, какими вкусными были антилопы, на которых мы охотились, и мысленно обратился к богам: если Иса действительно на нашей стороне, возможно, здесь зимует много дичи, и кто станет жаловаться, что она несколько отощала. Кроме того, мы сможем кое-как выделать шкуры убитых животных, и это даст нам теплую одежду и обувь для перехода через высокогорные перевалы. Я разослал разведчиков по разным направлениям, чтобы они заметили добычу прежде, чем та заметит нас.