Король долины
Шрифт:
— Да не знаю, может она и хороша. Просто я с ней никогда и двух слов не сказал. И смотрит она как-то свысока.
— Пойми, Клей, это ты можешь смотреть на людей свысока, а не дочки этих фермеров-голодранцев из Индианы. Ладно, а как насчет Нелли Первис?
— Да я в жизни не разговаривал с Нелли Первис, — сказал он раздраженно.
— Слушай, по-моему, ты просто не хочешь иметь дела с порядочными девушками, а?
— Да, что-то не очень…
Гэвин помолчал.
— Ладно, сынок. Я тебя понимаю. Я не вчера родился и прекрасно понимаю, почему ты предпочитаешь такую женщину, как Телма. Только вот что я тебе скажу, сынок: погладь любую кошку, и у нее шерстка поднимется. Ты понял, что я имею в виду?
— Думаю, понял.
— Постарайся понять. А иначе будешь неприятно удивлен. Послушай, сынок, — он доверительно наклонился, и глаза его заблестели: — Ты знаешь, что такое баба внутри, на самом донышке?
Клейтон покачал головой:
— Нет…
— Тварь. Чистое животное. Вот что она такое. Под всеми этими тряпками, за всей этой болтовней. Ты только копни поглубже, и сразу увидишь. Любая, без исключения. Дай им только скинуть эти модные юбки…
Он остановился, потом хрипло рассмеялся.
— Да-а, ничего себе разговорчик отца с сыном! Тебе стыдно за меня?
Клейтон даже не улыбнувшись, сказал:
— Я сделаю то, что ты просишь. То есть потанцую с Лорел. Охотно. Насчет других не знаю. Посмотрим.
— Я спросил, тебе стыдно за меня?
— Как мне может быть стыдно за тебя, — ответил Клейтон и слегка улыбнулся, — когда я сам такой же?
Лицо Гэвина расплылось в добродушной улыбке.
— А ты, сынок, молодец. Мы друг друга понимаем. Ладно, иди. Выглядишь ты отлично — чистенький весь, как коровье вымя. Поди-ка глянь, как там жарится-парится. И присмотри, чтоб наши неотесанные ребята не добрались до запасов выпивки.
Часов в восемь, как только появились первые гости, Клейтон уехал в город, чтобы разыскать Телму. После возвращения Гэвина он не мог приводить ее к себе на ранчо; это бесило его, он скучал по ней и желал ее еще сильнее. Она ждала его возле кафе, которое на этот вечер решили закрыть, потому что весь город отправлялся гулять на ранчо. Он привязал мустанга, подошел к ней и взял за руку.
— Тел, мы могли бы куда-нибудь пойти ненадолго?
— А что случилось, Клей?
— Я хочу тебя, — простонал он. — Это что, плохо?
— Клей, но я нарядилась. Целый час корсет затягивала. Не будь дурачком — у нас будет еще вся ночь после танцев, будет завтрашний день, если хочешь.
— Нам негде.
— Я знаю, я думала об этом.
— И что ты собираешься предпринять?
— Снять комнату. Миссис Оуэн я сказала, что нашла жилье подешевле. На самом деле новая комната не дешевле, но лучше — более уединенная. Это в том новом доме, где у доктора Воля кабинет, как раз напротив, дверь в дверь. Всего одна комната, но он сказал, что я могу пользоваться его уборной.
Клейтон улыбнулся:
— Это ты здорово придумала, Тел!
— А хочу я тебя не меньше, чем ты меня. Ты что, не знаешь?
— Да, конечно. Ну поехали, а то опоздаем.
И сам засмеялся от своей непоследовательности; а потом отступил в сторону, чтобы полюбоваться ею. На ней было бордовое платье и туфли в тон; жесткие соломенные волосы она собрала на макушке и покрыла их лаком.
— Отлично выглядишь, — прошептал он.
— А ты как, ладишь с новой женой Гэвина? — спросила она у него по дороге на ранчо.
— Вполне, — сказал он сдержанно. — Она почти все время сидит у себя в комнате и читает книжки. Она их целый чемодан с собой привезла.
— Она красивая.
— Пожалуй.
— Только слишком молодая для твоего отца. Тебе не кажется?
— А ему нравятся молодые, — ответил Клейтон.
— Все равно, толку из этого не будет. Так всегда получается. Ну, может пару лет проживут, а потом он ей надоест.
Клейтон посмотрел на нее в упор, но она не отвела глаз. Телма никогда не боялась говорить прямо все, что думает, он это знал и уважал.
— Если так, — заметил он, — то меня рядом не будет, и я этого, слава Богу, не увижу.
— Почему? Ты куда-то уезжаешь?
Вечер стоял тихий; над прерией сгущались сумерки. Он вздохнул и придержал лошадей.
— Я хочу убраться отсюда. Думал поехать на Запад, поселиться где-то в другом месте. Денег я поднакопил, играть так много в карты уже не собираюсь — теперь могу купить небольшой собственный участок. Нет у меня желания всю жизнь пасти скот Гэвина.
— Но когда-нибудь он станет твоим.
— Нет, по настоящему моим не станет никогда.
— А что ты имеешь против Гэвина?
— Ничего, — быстро сказал он. — Совсем ничего. Только он подавляет меня. Понимаешь? Он любит меня, я для него — все, но он меня подавляет. Может, когда-нибудь я смогу сюда вернуться, но сейчас, думаю, мне надо убираться. Я хотел было поехать на Восток, на войну, но он меня не пустил. Не хочу я сидеть всю жизнь на привязи!..
— Ты не на привязи, — заметила она.
— Нет, внешне — нет, но внутри… — и он вытянул руки в поисках нужного жеста, потом вновь уронил их и подхватил поводья.
— У меня душа вся узлами повязана, Телма. Может, тебе этого не понять. Но я должен освободиться от пут, вот и все, а здесь, в этой долине, ничего не выйдет. Можно бы поехать в Калифорнию… — Он повернулся в седле и заглянул ей в глаза. — Если уеду, поедешь со мной?
— Ты имеешь в виду — жить с тобой вместе? — спросила она, немного помолчав.
— Да, именно так. Жить со мной, куда бы я ни поехал.
— Не знаю, — она колебалась. — Помнишь, мы как-то говорили о будущем, и я сказала, что мне все равно? Это и сейчас так — но если мы уедем и будем жить вместе…