Король-Дракон

Суэнвик Майкл

Через три дня Яблочная Бесси пришла поговорить с ним туда, где он прятался. Та, что говорила правду, склонилась перед ним в поклоне.

–  Господин Дракон просит тебя вернуться, - сказала она официально.

Уилл не стал спрашивать почтенную колдунью, как она нашла его. Мудрые женщины знали свое дело и никогда не делились тайнами ремесла.

–  Я вернусь, когда буду готов, - ответил он.
– Я еще не закончил свои дела.

Он тщательно сшивал листья дуба, ольхи, ясеня и тиса иголкой, мастерски изготовленной из шипа, и нитками из травинок, которые он разделил на волокна. Это была нелегкая работа.

Колдунья

нахмурилась:

–  Ты всех нас подвергаешь опасности.

–  Он не станет разрушать себя из-за меня одного. К тому же он ведь уверен, что я обязательно вернусь к нему.

–  Это правда.

Уилл невесело усмехнулся:

–  Ты не обязана и здесь заниматься своим ремеслом, досточтимая госпожа. Можешь говорить со мной так, как говорила бы с любым другим. Я больше не человек Дракона.

Взглянув на нее повнимательней, он впервые увидел, что она не так уж намного старше его. В мирное время он мог бы вырасти довольно быстро, и когда-нибудь, года через два или, быть может, через пять, мог бы предъявить на нее права, по законам… свежего дерна и ночи. Всего лишь несколько месяцев тому назад ему стало бы неуютно от этой мысли. Но теперь в своих размышлениях он зашел так далеко, что она его не покоробила.

–  Уилл, - осторожно начала колдунья, - что ты задумал?

Он показал ей свою новую одежду:

–  Я стал зеленорубашечником.

Пока шил, он сидел без рубашки. Уилл разорвал ту, в которой служил Дракону, и тряпки использовал на трут, когда нужно было развести огонь. А теперь вот изготовил себе новую - из листьев.

Облачившись в свое хрупкое одеяние, Уилл посмотрел Той, Что Говорит Правду, прямо в глаза.

–  Ты можешь солгать.

Бесси испугалась.

–  Только один раз, - сказала она и инстинктивно прикрыла обеими руками живот.
– И плата за это высока, очень высока.

Он встал.

–  Надо ее заплатить. Давай-ка раздобудем где-нибудь лопату. Пришло время грабить могилы.

Вечером Уилл наконец вернулся к Дракону. Площадь Тирана была оцеплена колючей проволокой. На столбе установили громкоговоритель, провода вели к металлическому туловищу Дракона, так что в отсутствие своего лейтенанта король мог разговаривать с подданными.

–  Иди ты первая, - сказал Уилл Яблочной Бесси, - тогда он поверит, что я не желаю ему зла.

С обнаженной грудью, в своих одеждах и широкополой шляпе колдуньи, Бесси вошла в ворота, опутанные колючей проволокой (угрюмый сторож открыл их перед ней и тут же за ней закрыл), и оказалась на площади.

–  Сын Жестокости, - склонилась она перед Драконом в глубоком поклоне.

Уилл встал за воротами, в тени, съежился, опустил голову, засунул руки поглубже в карманы.

Он почти беззвучно произнес:

–  Вверяю себя твоей воле, о Великий. Хочешь, я буду твоим пугалом. Хочешь - заставь меня пресмыкаться, ползать в пыли - только пусти меня обратно!

Колдунья раскинула руки и снова поклонилась:

–  Это правда.

–  Можешь подойти.
– Голос у Дракона был изможденный, но, усиленный громкоговорителем, звучал победоносно.

Старый охранник с кислым лицом открыл для него ворота, как чуть раньше открыл их для Колдуньи. Понуро, как приблудный пес, возвращающийся в единственное место, где его подкармливают, Уилл перешел площадь. Он помедлил около громкоговорителя, коротко коснулся столба дрожащей

рукой и тут же быстро сунул руку в карман.

–  Ты победил. Окончательно и бесповоротно. Ты победил.

Его самого удивило, как легко получились у него эти слова, как естественно они вырвались из него. Он даже почти ощутил в себе желание подчиниться тирану, принять от него любое наказание, снова благодарно взвалить на себя его гнет. Тоненький голосок внутри победно пищал: "Как это просто! Как просто!"

Действительно, это было опасно просто. Осознав, что какая-то часть его действительно этого хочет, Уилл покраснел от унижения.

Дракон с усилием открыл один глаз:

–  Итак, мальчик…

Ему показалось, или голос Дракона и правда был не так силен, как три дня назад?

–  Ты понял, что это такое - остро нуждаться в чем-то. Ты тоже страдаешь от собственных желаний, как я. Я… я… ослабел, это очевидно, но не так сильно, как ты. Ты думал доказать мне, что это я нуждаюсь в тебе, а доказал обратное. Хотя у меня нет ни крыльев, ни снарядов, хотя мои энергетические ресурсы почти на нуле, а если я подожгу свои двигатели, то обреку на смерть себя и деревню, все-таки я из племени могучих, и нет во мне ни жалости, ни раскаяния. Ты думал, я стану унижаться перед мальчишкой? Плясать под дудку такой жалкой дворняжки, как ты? Тьфу! Ты не нужен мне. Никогда не смей думать, что… что ты мне нужен!

–  Позволь мне войти, - захныкал Уилл.
– Я сделаю все, что ты скажешь.

–  Ты понимаешь, что должен понести наказание за свое непослушание?

–  Да, - ответил Уилл.
– Накажи меня, пожалуйста. Унижай и оскорбляй меня, умоляю тебя.

–  Ну, раз ты об этом сам просишь, - люк Дракона с шипением открылся, - да будет так.

Уилл неуверенно сделал шаг вперед, потом еще два. Потом побежал, прямиком к люку. Прямо к нему - но перед самым люком резко свернул в сторону.

Теперь он видел перед собой безличное железо - бок Дракона. Уилл быстро достал из кармана именной камень сержанта Бомбаста. Его маленький ярко-красный близнец уже лежал у него во рту. К одному пристала могильная грязь, другой был очень странным на вкус, но Уилл не обращал на это внимания. Он дотронулся камнем до железного бока, и тут же истинное имя Дракона без всяких усилий вплыло в его сознание.

И тогда он вытащил из кармана эльфийский каменный наконечник и изо всех сил ударил им Дракона в бок, а потом провел по обшивке длинную белую царапину.

–  Что ты делаешь?
– в тревоге воскликнул Дракон.
– Прекрати немедленно! Люк открыт и кресло ждет тебя!
– В его голосе зазвучали соблазняющие нотки.
– Иглы стосковались по твоим запястьям. Как и я сам стоско…

–  Балтазар, сын Ваалмолоха, сына Ваалшабата, - выкрикнул Уилл, - приказываю тебе умереть!

И свершилось.

В одну секунду, без всякого шума, король-Дракон умер. Вся его мощь и злоба превратились в ничто, в груду металла, обрезки которой можно было бы продать, пустить в переплавку на нужды Войны.

Чтобы выразить свое презрение, Уилл изо всех сил ударил кулаком по корпусу Дракона. Потом он плюнул на него, с яростью и остервенением, и некоторое время смотрел, как слюна стекает по черному металлу. И наконец, он расстегнул штаны и помочился на поверженного тирана.

И только тогда Уилл поверил, что тиран мертв, окончательно и бесповоротно.