Король-Дракон

Сальваторе Роберт Энтони

Лютиен не мог не согласиться с капитаном, несмотря на свое желание закончить дело миром. Он вспомнил Гарта Рогара, своего лучшего друга, хьюгота, еще ребенком выброшенного на остров Бедвидрин после кораблекрушения. Лютиен невольно стал виновником его гибели, победив великана на арене. Если бы проигравшим оказался сам Лютиен, Гахриз никогда бы не подал знака прикончить побежденного.

С точки зрения логики, в смерти Гарта Рогара не было вины юноши, но в том-то и беда, что чувство вины логике никогда не поддается.

И именно поэтому

молодой человек решил ради памяти о погибшем друге отправиться из порта Гайби в открытое море и постараться разрешить конфликт с хьюготами по возможности мирно. Однако, несмотря на свое желание, Лютиен не мог требовать от мужчин и женщин, составлявших команду «Ткача», чтобы они просто позволили четырем галерам уничтожить себя. Валлах и его команда и без того проявили достаточный героизм, добровольно вызвавшись отправиться сюда без мощного прикрытия всего флота.

— Возможно, нам придется вступить в бой, — сказал Лютиен Кэтрин и Оливеру, когда вернулся на нос, к поручню, у которого они стояли.

Оливер посмотрел на галеру, на белые пенистые барашки там, где ее весла врезались в воду, затем окинул взглядом галеон, уделив особенно пристальное внимание команде у катапульты.

— Я надеюсь, они хорошие стрелки, — заметил хафлинг.

В связи с внезапно обнаружившимся численным превосходством врага Лютиен и Кэтрин надеялись на то же самое.

Крик наблюдателя с мачты сообщил им, что показалась пятая галера, а затем и шестая, обе следовали в кильватере судна с правого борта.

— Возможно, это была не самая лучшая идея, ближайшему советнику короля не следовало забираться так далеко, — заметил Оливер.

— Я должен был пойти, — ответил Лютиен.

— Я говорю о себе, — сухо уточнил Оливер.

— Мы никогда не бежали от схватки, — произнесла Кэтрин настолько решительно, насколько могла.

Лютиен взглянул в зеленые глаза девушки и прочел в них тревогу. Юноша вполне понимал ее. Кэтрин не пугала предстоящая схватка, вовсе нет, но на этот раз, в отличие от яростных боев за свободу Эриадора, в отличие от всех тех битв, в которых ей приходилось участвовать вместе с Лютиеном, драться предстояло не с циклопами, а с людьми. Но Кэтрин так же не хотелось убивать их, как и быть убитой самой.

Капитан Валлах беспрестанно мерил шагами палубу, инструктируя команду перед боем.

— Цельтесь вон в ту галеру, — приказал он расчету катапульты, имея в виду судно, подходившее справа, — оно было ближе всех к галеону и шло быстрее других.

— Да спустите же наконец этот чертов парламентерский флаг! — пробормотал капитан, подойдя к носовому поручню, у которого стояли все трое друзей.

Словно в ответ, весла гребцов приближавшейся галеры поднялись в воздух, длинное и изящное судно быстро потеряло скорость. Затем протрубил горн, издав чистый и громкий звук, разнесшийся по воде и достигший ушей встревоженной команды «Страттонского ткача».

— Боевой сигнал, — сказала Кэтрин, обращаясь к Валлаху. — Они не

собираются вступать в переговоры.

Звуки горна послышались и с остальных пяти судов, последовав вскоре за боевыми криками и воем. Галеры двинулись вперед — все, кроме первой, за которой гнался «Ткач»; это судно словно бы выжидало, не предпримет ли что-нибудь галеон, первым проявив инициативу.

— Мы не можем ждать, — сказал Валлах явно разочарованному Лютиену.

— Еще три за кормой! — послышался с мачты крик вахтенного.

— Нам отсюда не уйти, — пробормотала Кэтрин, оглядывая море и видя, как вокруг галеона затягивается петля ловушки.

Валлах вернулся назад, к центральной части палубы, приказав приспустить перед боем паруса, чтобы корабль все же мог маневрировать, не представляя при этом слишком уж заманчивой мишени для лучников хьюготов и их горящих стрел.

Лютиен отправился следом за ним и заметил брата Джеймесиса, приближавшегося с таким же хмурым, как всегда, выражением лица. Лютиен на мгновение встретился с ним взглядом… но ведь это именно он, Бедвир, принял решение о переговорах, именно из-за него, Лютиена, команда оказалась теперь в таком тяжелом положении. Молодой Бедвир отвел глаза и повернулся к морю; но тут же почувствовал на своем плече руку брата Джеймесиса.

— Мы будем делать то, что должны сделать, — неожиданно произнес монах. — И если нам не останется ничего, кроме битвы, мы станем биться с врагом. Но забудьте о страхе, милорд Бедвир, и помните лишь то, что каждое судно, которое мы потопим сегодня…

— А их будет немало, — решительно вмешался Валлах.

— …уже никогда не сможет терроризировать побережье залива Колтуин, — закончил брат Джеймесис.

Валлах поднял глаза на Лютиена и указал на ближайшее судно, словно ожидая одобрения юноши.

Это был нелегкий выбор для такого человека, как молодой Бедвир, но хьюготы достаточно ясно продемонстрировали, что собираются напасть на галеон. Горны на всех кораблях, окружавших «Страттонского ткача», громко трубили, призывая бога войны хьюготов спуститься к водам.

— Они смотрят на битву как на дело чести, — заметила Кэтрин.

— Черт бы побрал их за это, — отозвался Лютиен.

Пылающее ядро пронеслось по полуденному небу, описало аккуратный полукруг, а затем, подобно хищной птице, спикировало на жертву. Галера попыталась увернуться — гребцы на одном борту опустили весла в мгновенно вспенившуюся воду.

Слишком поздно. У канониров галеона было целых десять минут, чтобы прицелиться в не слишком отдаленную цель. Галера успела развернуться на четверть прежде, чем снаряд врезался в правый борт галеры, чуть не снеся его напрочь.

Лютиен увидел, как несколько хьюготов в пылающей одежде прыгнули за борт. Он слышал вопли тех, которые не смогли увернуться от удара. Но галера, хоть и получившая серьезные повреждения, еще не была прикончена, и весла вновь вспенили воду, понуждая ее двигаться.