Король гнева

Хуанг Ана

— Тоже готова к работе.

— Хорошо, — чувства проскочили мимо моего сжатого горла. — А наш другой проект? Со стартапом?

Я тянул время. Я должен был дать Кристиану добро сразу же, как только он подтвердил, что мы нашли все резервные копии Фрэнсиса, но что-то не давало мне произнести эти слова.

— У компании Хита возникли некоторые проблемы, — удовлетворение наполнило голос Кристиана. — В последнее время с программным обеспечением возникли проблемы. Сотрудники нервничают. Инвесторы напуганы. IPO выглядит мертвым

грузом. Это глубоко прискорбно.

— Очень.

Я осознавал лицемерие, учитывая, что то, что мы с Кристианом планировали, оттолкнет ее навсегда, но мне было наплевать. Я никогда не был логичен, когда дело касалось ее. Она была моей единственной искрой эгоизма за всю мою разумную жизнь.

— Честно говоря, это было так просто, что почти скучно, — Кристиан зевнул. — Теперь, когда с этим покончено, что ты хочешь, чтобы я сделал с Фрэнсис?

Я не ответил, не знал, как это сделать.

Я услышал тяжесть его паузы через линию.

— Позволь напомнить тебе, что именно к этому ты шел восемь месяцев, — сказал он. — Этот человек шантажировал тебя и угрожал жизни твоего брата.

— Я прекрасно знаю, — огрызнулся я.

Я провел рукой по волосам, пытаясь думать о давлении, сдавившем мой череп.

Гипотетическая последовательность событий, последовавших за моим согласием, пронеслась перед моим мысленным взором, как фильм на ускоренной перемотке.

Кристиан уничтожает улики и торпедирует Лау Джуэлс. Вивиан слышит новость о том, что средства к существованию ее семьи сгорают в огне. Я рассказываю ей правду о шантаже. Она уходит...

Давление распространилось на мою грудь.

Черт. Если у меня случится сердечный приступ посреди Эйфелевой башни во время разговора с Кристианом, я никогда не услышу конца этого.

— Твой выбор, Руссо, — его голос стал нетерпеливым. — Каков наш следующий шаг?

Он не сказал этого, но я услышал предупреждение в его голосе. Он точно знал, почему я колеблюсь, и был не слишком впечатлен.

Я закрыл глаза. Мигрень накатывала с нарастающей силой.

Я — не моя семья.

Этот человек шантажировал тебя и угрожал жизни твоего брата.

Скажи слово, и ты навсегда освободишься от Лаусов.

Я должен был избавиться от шантажа. Независимо от моих чувств к Вивиан, на кону стояла жизнь моего брата, и я не мог рисковать утечкой этих фотографий. Романо содрал бы с него кожу живьем, если бы узнал, что Лука прикасался к любой женщине в его семье, тем более к его любимой племяннице.

Если я уничтожу шантаж, ничто не помешает мне отомстить Фрэнсису. Я мог бы оставить прошлое в прошлом, но он этого не заслуживал.

— В следующий раз, когда увидишь своего брата, передай ему, чтобы он был осторожнее, — Фрэнсис улыбнулся, как змея, только что поймавшая добычу. — Я бы не хотел, чтобы эти фотографии попали в руки Романо.

Я не притронулся

к папке на своем столе. Я видел достаточно. Мне не нужно было просматривать каждую чертову фотографию.

— В любом случае, я уверен, что ты занят, поэтому не буду больше отнимать у тебя время, — Фрэнсис встал и провел рукой по своему галстуку. — Подумай о том, что я сказал. Брак с моей дочерью был бы весьма выгоден, особенно для... долголетия вашей семьи, — его улыбка расширилась, обнажив острые резцы. — Разве ты не согласен?

Воспоминание вычерпало все эмоции с той встречи и вылило их в яму моего желудка.

Шок. Неверие. Гребаная ярость и на брата, и на ублюдка, которому хватило наглости явиться без приглашения в мой офис и шантажировать меня.

Нет, Фрэнсис Лау не заслуживал от меня никакой пощады.

Я повернулся спиной к столовой. Холодная окончательность поселилась в моей груди, когда я принимал решение.

— Покончи с ним.

Повесив трубку, я вернулся к ужину и изо всех сил старался вести себя нормально. Вивиан ничего не сказала в ресторане, но, когда мы вернулись в отель, она бросила на меня обеспокоенный взгляд.

— Все в порядке? — спросила она. — Ты был тихим после звонка.

— Все в порядке, — я стряхнул с себя куртку и избегал ее взгляда. — Просто досадно, что он прервал наш ужин.

— Все равно ужин был хорошим, — она вздохнула и села на кровать с мечтательной улыбкой. — Этот десерт будет сниться мне до конца жизни.

— Десерт, а не я? Я обиделся.

Вивиан закатила глаза.

— Не все крутится вокруг тебя, Данте.

— А должно, — я улыбнулся тому, как она сморщила нос, даже когда мое сердце сжалось.

На первый взгляд, наш разговор был игривым, как всегда. Но под легкомысленностью тикали часы, слышные только мне, отсчитывая мгновения нашей совместной жизни.

Я должен сказать ей правду. Если не сейчас, то, когда мы приземлимся в Нью-Йорке. Рано или поздно она все равно узнает, и я хотел, чтобы она услышала это от меня.

Но мысль о том, чтобы рассказать ей о шантаже и разрушить последние идеалистические представления, которые она имела об отце, признаться в том, что я уполномочил Кристиана сделать... она разрывала меня, как нож в груди.

Это были наши последние минуты вместе, и я был достаточно эгоистичен, чтобы присвоить их себе.

Вивиан издала задыхающийся смешок, когда я толкнул ее на спину и сел на нее, мои движения были достаточно мягкими, чтобы она приземлилась с мягким толчком, а не с чем-то более сотрясающим.

Она подняла на меня глаза, и ее прежняя насмешливая досада превратилась в улыбку, от которой у меня защемило сердце.

— Сегодняшняя ночь во Франции, — я опустил голову, чтобы мои губы касались ее губ при каждом слове. — Интересно, как мы проведем ее...