Король гор. Человек со сломанным ухом
Шрифт:
— Послушайте, сударь, я покушаюсь на армию не больше, чем лечащий раны хирург покушается на жизнь больного. Я-то как раз собираюсь возвратить армии полковника. Вернуть его в строй! А вот вы из бюрократических соображений хотите лишить ее полковника!
— Умоляю вас, сударь, не надо так волноваться! И не говорите так громко: нас могут услышать. Считайте, что наполовину я на вашей стороне и поддерживаю то, что вы собираетесь сделать для нашей прекрасной славной армии. Но вы подумали о религиозной стороне дела?
— Что еще за религиозная сторона?
— По правде говоря, сударь (надеюсь, то, что я скажу, останется между нами), это, конечно, вопрос второстепенный, но одновременно весьма деликатный. Ко мне обратились граждане, высказавшие вполне разумные соображения. Сам факт объявления о ваших намерениях вызвал беспокойство в некоторых кругах. Есть опасения, что успешное проведение такого рода мероприятий нанесет удар по вере и возмутит, скажем так, доселе безмятежные души. В конце концов, раз господин Фугас умер, значит, так захотел Бог. Не опасаетесь ли вы, что, воскресив его, вы выступите против Божьей воли?
— Нет, сударь. Я уверен, что нам не удастся воскресить Фугаса, если Бог того не захочет. Бог допускает, что человек может простудиться, но Бог так же разре-
шает врачу вылечить его. Бог допустил, чтобы отважный солдат Империи был схвачен четырьмя русскими пропойцами, чтобы его приговорили к смерти за шпионаж, заморозили в башне, и чтобы какой-то старый немец высушил его с помощью вакуумного насоса. Но Бог допустил также, чтобы я отыскал этого несчастного в лавке старьевщика, привез его в Фонтенбло, и не препятствовал тому, чтобы видные ученые его исследовали и нашли достаточно надежный способ его оживить. Все это доказывает лишь одно: Бог более справедлив, милостив и милосерден, чем те, кто используют Его имя, чтобы нарушить ваш покой.
— Уверяю вас, сударь, что мой покой никто не нарушал. Я согласен с вашими доводами, потому что они убедительны и потому что вы человек известный в нашем городе. Кроме того, я надеюсь, что вы не осуждаете меня за то рвение, с которым я выполняю рекомендации некоторых лиц. Ведь что такое чиновник? Это человек, который занимает определенное место. Представьте на минуту, что чиновники потеряют свои места. Во что тогда превратится Франция? В ничто, сударь, абсолютное ничто. Честь имею кланяться.
Утром 15 августа Карл Нибор вместе с доктором Марту и назначенной в Париже комиссией нанес визит господину Рено. Как это часто случается в провинции, свалившаяся с неба знаменитость многих разочаровала. Например, госпожа Рено ожидала увидеть если не волшебника в халате, усыпанном золотыми звездами, то по крайней мере величественного и необычайно важного старца. Однако Карл Нибор оказался человеком среднего роста, светловолосым и очень щуплым. Возможно, доктору уже и исполнилось сорок лет, но никто не дал бы ему больше тридцати пяти. Его лицо украшали усы
и крохотная бородка, а сам он показал себя человеком веселым, болтливым, премилым, довольно светским и при этом умеющим развеселить дам. Но Клементине не удалось насладиться его обществом. Тетка увезла ее в Морэ-сюр-Луан, расположенный неподалеку от Фонтенбло, подальше от треволнений, ненужных страхов и победных ликований.
Глава X АЛЛИЛУЙЯ!
Сразу после обмена обычными приветствиями и комплиментами господин Нибор и его коллеги пожелали увидеть объект оживления. Время было дорого, да и на проведение эксперимента требовалось не менее трех дней. Леон поспешил отвести их в лабораторию, где раскрыл все три ящика, в которых находился полковник.
Специалисты сочли, что больной выглядит довольно неплохо. Нибор стащил с него одежду, которая рассыпалась под руками ученого в труху. Произошло это, должно быть, из-за того, что она долго подвергалась сушке в печи папаши Мейзера. После того как тело раздели догола, все согласились, что оно прекрасно сохранилось и выглядит вполне здоровым. Пока никто не мог гарантировать, что эксперимент завершится успешно, но все были полны надежд.
По завершении первого осмотра господин Рено предоставил свою лабораторию в полное распоряжение гостей. Он, конечно, проявил бесконечную щедрость, но в этом его жесте не было ни грамма тщеславия. На тот случай, если экспериментаторам потребуется электричество, у него имелась целая батарея лейденских банок и в придачу сорок новеньких элементов Бунсена. Господин Нибор мило улыбнулся и сердечно поблагодарил его.
— Сохраните ваши богатства для другого случая, — сказал он. — Нам потребуются только ванна и котел для подогрева воды. Тело полковника нуждается лишь в достаточном количестве воды, которую надо ввести, чтобы заработали внутренние органы. Если у вас имеется помещение, в которое можно нагнать много пара, то этого будет вполне достаточно.
Тут весьма кстати пришлась удобная и светлая ванная комната, пристроенная к лаборатории архитектором господином Одре. Неподалеку от нее находилась знаменитая паровая машина, котел которой до настоящего времени использовали лишь для разогрева воды, когда кто-то из супругов Рено собирался принять ванну.
Невероятно хрупкое тело полковника с величайшей осмотрительностью перенесли в ванную комнату. Важно было в спешке переезда не сломать ему второе ухо. Леон помчался зажигать пламя под котлом, и господин Нибор сразу присвоил ему почетное звание истопника на поле боя.
Вскоре в ванную комнату проникла струя горячего пара, и постепенно вокруг полковника образовалась влажная атмосфера, которую стали равномерно, избегая резких скачков, разогревать до температуры человеческого тела. Такие условия температуры и влажности тщательно поддерживались в течение двадцати четырех часов. В доме никто не спал. Члены парижской комиссии
поселились в лаборатории. Леон работал истопником. Господа Нибор, Рено и Марту по очереди ходили проверять температуру. Госпожа Рено готовила чай, кофе и даже пунш. Успевшая еще утром причаститься Готон забилась в угол кухни и молила Господа, чтобы Он не позволил свершиться нечестивому чуду. В городе было неспокойно, но никто не знал, с чем это связано: то ли с праздником, отмечавшимся 15 августа, то ли с таинственным делом, затеянным семью парижскими учеными.
На следующий день, 16 августа, были получены обнадеживающие результаты. Кожа и мышцы полковника размягчились почти до нормального состояния, но суставы пока разгибались с большим трудом. Сохранившиеся провалы в области живота и ребер свидетельствовали о том, что внутренние органы еще не набрали того количества воды, которое они когда-то потеряли в лаборатории господина Мейзера. В связи с этим решили наполнить ванну водой, нагретой до температуры тридцать семь с половиной градусов, и на два часа поместить в нее тело полковника. Так и было сделано, причем голову полковника время от времени протирали влажной губкой.