Король хитрости
Шрифт:
— Хитров, сто вторая, играет с Хализевым, сто пятая! — громко объявил тренер, и Антон с Колей побежали смотреть.
Филька встал у одного конца теннисного стола, а с другом конце — высокий тонкорукий парень, державший ракетку с видом профессионала.
Стали разыгрывать подачу. Фильке удалось каким-то чудом отбить шарик раза два, но потом его противник, взмахнув длинной рукой, подал крученый и Хитров промазал мимо стола.
— Потеря подачи. Подача Хализева! — объявил судья.
Филькин противник подул на свою
— Один — ноль.
А потом судья только успевал говорить: «Два — ноль! Три — ноль!»
В результате Филька проиграл со счетом одиннадцать — два, и был доволен, что не всухую. Впрочем, Хитров не выглядел огорченным. Он пожал своему сопернику руку и, положив на стол ракетку, отправился к друзьям.
— Видели, как он меня кручеными? Уверен, у него разряд! А у вас как дела?
Пожаловавшись друг другу на роковое невезение и найдя тысячу причин, смягчающих их проигрыш, тройка приятелей отправилась смотреть на игру в шахматы.
— Интересно, как дела у Мокренки? Если мы трое проиграли, ему тем более ничего не светит! — сказал Антон.
Так как шахматный турнир длился дольше остальных видов состязаний, чтобы его не затягивать, игра велась одновременно на двадцати досках.
Друзья отыскали Петьку, сидевшего за пятой доской справа, и стали давать ему советы. Хотя прошло уже минут двадцать, Мокренко, игравший белыми, не сделал еще ни одного хода. Он сидел взмокший, напряженно уставившись на доску.
— Почему ты снял темные очки? И где же твоя психологическая атака? насмешливо шепнул ему Данилов.
— Какая психологическая атака? Вы видели этого амбала? — прошептал Мокренко, не поднимая головы и незаметно показывая пальцем на своего противника.
Антон посмотрел на соперника Мокренко и прикусил язык. Напротив Петьки сидел парень с бычьей шеей, весивший по меньшей мере килограммов восемьдесят. Он был выбрит наголо, на шее у него висела цепочка со скелетом, а палец правой руки украшал перстень-кастет в виде черепа, которым амбал многозначительно постукивал по столу. Одет он был в разрисованную самбовку, стянутую на поясе узлом. Физиономия у парня была мрачная и хулиганская.
— Такой двинет — мало не покажется! Ты уверен, что он учится в седьмом классе? — удивился Филька.
— Откуда я знаю? Думаешь, я у него спрашивал? Я с ним вообще не разговаривал!
— А вообще всякое бывает, — продолжал Хитров. — Допустим, его отдали в школу с десяти лет: десять плюс семь получается семнадцать. Да, брат, влип ты в историю!
— Делать нечего. Хочешь не хочешь: играть надо! Давай, Мокренко, ходи! сказал Егоров.
— Как ходить-то?
— Ну давай хоть пешку двинь вперед на две клетки!
Петька уныло двинул пешку с е2 на е4.
Его противник на другом конце доски скривился и постучал ребром одной руки
— Мне еще не мат? — с надеждой прошептал Петька.
— Пока нет, — сказал Колька. — Играй дальше, двинь слона!
— Какого слона? Этого?
— Нет, вон того! Поставь его на ту клетку!
Мокренко, стараясь не смотреть на своего противника, послушно пошел слоном, куда указал ему Коля. Амбал повторил его ход, при этом так хлопнув фигурой о доску, что все фигуры сдвинулись со своих мест.
— Ишь ты, хитрит! Сразу видно, хорошо играет! Может, мне сдаться? прошептал Мокренко.
— Рано еще! Давай двинем ферзя! — посоветовал Коля.
— Куда? Прямо?
— Нет прямо нельзя, там же твоя пешка!
— А я разве не могу сбить свою пешку? — удивился «гроссмейстер».
— Нет, не можешь. Ходи ферзем на ту клетку по диагонали!
Петька со вздохом поставил ферзя, куда ему было указано. Амбал потянулся было к своему, чтобы повторить его ход, но потом засмотрелся за соседнюю доску и двинул крайнюю пешку на одну клетку.
— Чего дальше делать? — озабоченно спросил Мокренко.
— Сбивай вон ту черную пешку около короля! — потребовал Коля.
— А он не того, не разозлится? — испугался Петя, косясь на внушительные кулаки противника.
— Наоборот, обрадуется! Ты же ему ферзя жертвуешь! — сказал Егоров.
Мокренко сбил ферзем указанную пешку. Амбал тупо уставился на белого ферзя, появившегося рядом с его королем и защищенного слоном.
Рядом остановился тренер, мельком взглянул на доску и, хлопнув Мокренко по плечу, сказал:
— Поздравляю: мат! Игра окончена! На третьей доске выигрыш белыми.
Петька, обрадовавшись, что проиграл так быстро, посмотрел на тренера и спросил:
— Кому мат? Мне?
— Почему тебе? — удивился тренер. — Ему! Ты же детский мат поставил! Значит, ты и выиграл!
— Я выиграл? — перепугался Мокренко. — Вы уверены?
— Конечно, уверен. Классическая комбинация. Простейший мат в три хода! сказал тренер и отошел к другой доске.
А Петька вдруг почувствовал, что на него упала квадратная тень — противник медленно поднялся из-за стола и навис над ним.
— Ты чего? — спросил он басом. — Оборзел? А ну пошли выйдем!
Мокренко с ужасом уставился на него, вскочил и с неожиданной для такого толстяка скоростью бросился бежать. За ним устремились Филька, Антон и Колька.
Они мчались как профессиональный спринтеры и остановились только, когда от сто пятой школы их отделяли три квартала. Тяжело дыша, Петька прислонился к дереву.
— За нами никто не гонится? — спросил он.
— Никто! — заверил его Филька, оборачиваясь.
— Вот и хорошо, потому что я собираюсь сделать одно дело, — мрачно сказал Мокренко.