Король и Каролинка
Шрифт:
Он распят -- и лампады горят. Успеваю -- покаяться?
Так написал я, перечитал стих, вздохнул, лег в постель. Вскочил и переписал одну строку:
Будет в пятницу Бог распят...
В окно глядела молчаливая Луна с разинутым в безмолвном крике ртом. Глядя ей в рот, я переделал еще одну строку. Вот так:
Очень быстро минуты летят.Полнолуние надвигается.Будет в пятницу Бог распят.Успеваю ещеПокаяться?
Я лег -- и сразу провалился в забытье. О молитве не вспомнил вообще.
Ночью
Ночью
– - За что ты ТАК со мной, Король?
– - говорит мне Настя со скорбью и упреком.
Я молча смотрю, как ее увозят по коридору. Теперь я знаю, что ее везут не для того, чтобы лечить, а чтобы мучить, пытать.
Потом я проснулся от какого-то шума. Родители почему-то зажгли свет в коридоре. Папа с кем-то говорил по телефону.
– - С чего вы взяли? Он спит...
В это время Мама осторожно заглянула ко мне в комнату. Я почему-то притворился спящим. А потом и правда заснул. Засыпая, я вроде бы слышал, как Папа куда-то звонил, а потом вроде бы даже вышел из квартиры. Как ни странно, меня вся эта суета не заинтересовала, как будто не имела ко мне никакого отношения.
Исповедь
Наутро мы с Папой поехали в Храм. По дороге, в автобусе, мне позвонила Вика:
– - Слушай, ты сегодня спал?
– - Конечно, а что?
– - Ты не выходил из дома?
– - Ночью?!
– - Ночью.
– - Нет, конечно. А зачем?
– - Незачем. Но ты точно не выходил?
– - Точно не выходил. А зачем ты спрашиваешь? Ты что, видела меня где-то?
– - Нет. Это Настя. Она, похоже, сошла с ума. Значит, точно сошла с ума.
– - Настя?!
– - Настя. Все, сейчас неудобно, я потом расскажу. Ее увезли, забрали в больницу.
– - Настю?!
– - я сразу вспомнил свой сон.
– - Да, да. Давай потом, мне сейчас неудобно говорить...
Вика отключилась. Мы вышли из автобуса. У меня было странное чувство, что я виноват в чем-то перед Настей. Я не сделал чего-то, чего она ожидала от меня. Не оправдал ее надежды.
Наверное, я не должен был все это рассказывать Папе...
– - Что там случилось?
– - поинтересовался Папа.
– - Что-то с Настей. Вика говорит, ее забрали в больницу. Вроде как сошла с ума.
– - Очень возможно, -- заметил Папа.
– - Я ее вчера видел -- сразу было ясно, что дело плохо. Ощущение было очень тревожное. Но это и понятно. Черная магия -- дело нешуточное. Знаешь, сколь веревочка не вейся...
Мы стали переходить оживленный проезд и в разговоре вышла заминка. Потом я признался:
– - У меня такое чувство, что я виноват перед ней...
Я помолчал, подбирая слова.
– - Я будто предал ее, бросил.
Я рассказал Папе свое сновидение.
Внимательно выслушав, он посоветовал:
– - А ты скажи на исповеди. Если совесть неспокойна, значит, правда в чем-то виноват.
На исповеди я рассказал свой сон про Настю в больнице, рассказал, что потерял крестик, как стал невидимкой, как летал во сне над Вавилоном.
Батюшка попался добрый, улыбчивый. Выслушав меня, он уточнил:
– - Ну, ты ведь не колдовал сознательно? Никаких сделок не заключал с нечистой силой? Не было такого?
– - Сознательно -- не было. Подсознательно -- не знаю. А совесть -- неспокойна.
– - Сознательно -- не было?
– - настаивал батюшка.
– - Не было. Это было наваждение какое-то. Я совсем забыл про Бога. Утренние молитвы -- пропустил. И вечерние -- пропустил. Вот и получилось...
– - Вот это -- плохо. Не пропускай, чтобы ничего такого не получалось. Мы немощны, как нам без Бога?
Я покивал головой.
Папа и Вика
После службы мне стало как будто полегче. Помолившись на службе, я как-то отстранился от всего этого... Стало ясно, что я, во-первых, действительно виноват. Виноват, что заигрался, забылся. Забыл про Бога, про молитву, про все на свете. Вот и остался без защиты, без Креста, вот и влип в какую-то неприятную историю.
– - Помнишь, про семь бесов?
– - сказал Папа.
– - Про каких?
– - Притчу Христову. Про то, как изгнали одного беса, а место не заняли. Оставили место чистым и незанятым. А он пришел, смотрит, место чистое, незанятое. Пошел и позвал еще семерых.
– - Помню.
– - Вот, ты пожил с Мамой в монастыре, помолился. Теперь смотри, как бы к тебе не прицепились семеро вместо одного.
– - Да вот, уже прицепились...
– - Вот это и называется "белая магия", -- заметил Папа.
– - Мы их гоним, а они сами к нам липнут... Так что теперь больше молись, не оставляй чистое место незанятым...
Когда мы вошли во двор, навстречу нам попалась Вика. Увидев нас двоих, она почему-то замерла на месте, как кролик перед удавом. Я не понял. Я глянул на Папу. Тот улыбался Вике, как старой знакомой. Но глаза -- глаза его глядели на Вику слишком уж пристально.
– - Здравствуй, Вика, -- сказал Папа.
– - Это ты звонила нам ночью?
– - Это Вы?!
– - сказала Вика.
– - Это были Вы? А я думала -- как голос похож... как удивительно...
– - Ну, рассказывай, -- перебил ее Папа.
– - Что там у вас стряслось?