Король и Каролинка
Шрифт:
– - Не повторяй это!
– - сказал я властно, с неожиданным и непонятным гневом. Опять началось, подумал я в панике. Опять я несу что-то помимо мой воли.
У Вики расширились глаза. Она сильно испугалась. Я глядел на нее и в голове у меня почему-то прозвучали слова: "Если дети замолчат, то камни возопиют".
Лифт остановился, двери открылись. Я вышел. Кивнул головой на прощание. Как-то странно, манерно кивнул, как будто слегка поклонился. Двери закрылись. Вика уехала к себе наверх.
Подходя к двери своей квартиры, я ощутил следы озноба на спине. Я забоялся чего-то. Мне даже захотелось
– - Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного.
Немного придя в себя, я все-таки оглянулся и, конечно, никого не обнаружил. Тогда я зажмурился и произнес молитву очень внимательно, как учил меня отец Федор. Вслушиваясь в слова, как будто в иностранные, ни о чем не думая.
И я успокоился. Стало неважно, что там и как. Не мое дело, подумал я.
Впрочем, уже поворачивая ключ в замке, я вдруг понял, ЧТО ИМЕННО меня так напугало. Совпадение имен. Если я -- Король, то Настя -- Каролинка. Вот оно что. Грохнули МОЮ Настю.
Кто грохнул и для чего -- этого я не знал. Но мне было жаль ее и отчего-то страшно. Отчего? Не оттого ли, что на нашу королевскую фамилию кто-то начал охотиться. КТО?
Догадка
Дома я немедленно пошел к Папе и тет-а-тет поделился с ним своими опасениями.
– - Во-он что, -- сказал Папа, видимо, что-то УВИДЕВ во мне.
– - Сильно крепко ты вляпался в это дело. Гляди-ка, ведь в храм сходили, исповедался -- и не отпустило.
– - Да вроде вначале отпустило. А как услышал, что она Каролинка, опять какая-то муть пошла. Боюсь чего-то.
– - Мести боишься, -- сказал Папа, как-то странно улыбнувшись.
В это мгновение я вдруг вспомнил, как Вика говорит:
– - Как ты меня напугал. Я думала, ты умер... как твой дедушка...
И вдруг! меня пронзила даже не догадка, а УВЕРЕННОСТЬ, что смерть Дедушки как-то связана с Настей, и что Папа это отлично знает. Я поглядел ему в глаза и мы поняли друг друга без слов.
– - Он же не ходил в храм, -- сказал Папа.
– - Он был беззащитен против ЭТОГО. Я, когда бывал у него последнее время, чувствовал, что что-то неладно, но не мог понять, что. А как только увидел эту Каролинку, все стало ясно.
Несколько секунд мы молчали.
И вдруг я ВСЕ ПОНЯЛ. Так мне показалось.
– - Так, получается, это ТЫ ЕЕ ГРОХНУЛ?!.
– - прошептал я страшным шепотом.
Вот что я выкинул. Последнее время, с тех пор, как я впервые увидел Настю, я то и дело стал заговариваться. Вернее, говорить что-то НЕ СВОЕ, исходящее не от меня, не от сознательного "я", а из глубин бессознательного. Поверьте, я любящий, почтительный сын, и никогда не позволил бы себе сказать своему отцу то, что сказал я, тем более в таком тоне!.. все этот гнусный "Король"!..
На мгновение Папа смешался. Это случалось нечасто, и это был как раз тот случай.
И тут я УВИДЕЛ его гения.
ВИДЕНИЕ -- это совсем простая штука, настолько очевидная,
Его скрытое "я" глянуло на меня из своей бездонной глубины совсем холодно и безжалостно, как паук смотрит на муху -- без примеси каких-либо человеческих эмоций, даже без голода.
Чуть ближе к поверхности на мгновение вскипел гнев -- этот гнев-то мне и позволил УВИДЕТЬ Папу, он создал "диссоциацию", потому что он был липовый. Этот гнев был только МАСКОЙ, маской глубинной безжалостности, и тут я понял, что лучше с Папой не ссориться. Впрочем, теоретически я знал это всегда.
Еще ближе к поверхности я увидел, как Папа мгновенно гасит свой гнев. Но погасить его так легко Папа мог именно потому, что самый этот гнев был только гениальной маской безжалостности его духа. Так сходятся там верх и низ, глубина и поверхность. Примерно так.
Увидев Папино бессознательное, я перекрестился.
Я успел испугаться гнева, и еще больше безжалостности, которая из-под него на мгновение выглянула. Я видел, что гнев исчез, но догадывался, что безжалостность НЕВИДИМО ОСТАЛАСЬ -- скажем, как пистолет в кобуре... или меч в ножнах -- это уж кому что понравится. А потому остался и мой испуг.
– - Прости. Это не я, это опять "оно", как с Настей. Сам не знаю, что говорю.
Папа мягко улыбнулся и кивнул головой:
– - Бог простит. Ничего. Не переживай. Я сознаю, что это не твое. Это ты подцепил от Насти, точнее, через Настю. Это гадость, но с какой-то стороны оно отчасти даже и полезно. Есть такие вещи, которым можно научиться только от врагов. И только в настоящем бою, не на тренировке.
– - Как это -- научиться от врагов?
– - спросил я с облегчением, поверив, что жизнь продолжается. У нас с Папой общие враги, мы с ним плечом к плечу... Папа охотно разъяснил:
– - При личном контакте, например -- в рукопашном бою. Глаза в глаза. При смертельной опасности. В это время человек либо входит в транс, либо ВИДИТ противника. То и другое по очереди. Когда он в трансе -- "учится" его гений. Когда он ВИДИТ -- учится "я". Чем страшнее, мистически страшнее, противник, тем "полезнее" такой контакт. Правда, труднее в живых остаться.
– - В рукопашном бою?
– - спросил я, охотно уводя разговор в сторону от несчастной Насти.
– - А почему "мистически"?.. при чем тут мистика?
– - В рукопашном бою есть своя мистика. Собственно, исход реального боя всегда зависит именно от мистики... От психики, не от мускулов.
Все это Папа говорил, чтобы дать мне немного времени -- отвлечься и прийти в себя.
– - Но мы отвлеклись, -- продолжал он.
– - Хотя по сути я отвечаю на твой вопрос. Здесь надо бы отвечать подробно, чтобы ты все отчетливо понял и хорошо осознал. А то тут нагнали последнее время темной мистики -- впору психоанализ проводить. Маму звать. Но пока что я хочу ПРЯМО и коротко ответить тебе, чтобы твой вопрос не повис в воздухе: правда ли, что я, именно Я "грохнул" Каролинку?