Король и Каролинка
Шрифт:
Беседа Папы с Королем
Только вечером выдался удобный момент, чтобы обсудить все это с Папой наедине. Но -- странное дело!
– - что-то меня останавливало. Я как будто не знал с чего начать разговор. Или просто боялся начать признаваться в своих грехах.
Папа внимательно глянул на меня и сказал:
– - Ну что, попался ты, парень?
– - Попался, -- признался я сокрушенно.
– - Вот это -- черная магия, -- сказал Папа.
– - Ну да, она и сказала прямо:
– - Да и без слов понятно. От нее за сто метров разит черной магией. Я почуял что-то неладное еще на улице.
– - А что ты почуял?
– - полюбопытствовал я.
– - Бесовщину. Чертовщину, -- сказал Папа коротко.
– - И что мне теперь делать?
– - Теперь надо почиститься.
– - А как?
– - Молитвой. Исповедью. Надо в Церковь идти. Завтра же с утра... Тут Столица -- наверняка где-то служат.
– - А что она сделала?
Папа опять посмотрел на меня странным взглядом.
– - Она использовала тебя как медиум, чтобы пообщаться с каким-то знакомым духом. И этим она... Она тебя чему-то научила. Я тебя не узнаю.
– - Как это -- не узнаешь?
– - забеспокоился я.
– - А может быть, наоборот, узнаю... Твое бессознательное изменилось. Оно совсем иное, чем раньше. Ты подцепил себе нового гения.
– - Да?.. А я ничего не чувствую.
– - Ничего? Да нет, наверняка что-то чувствуешь. Я вижу... как ни странно, что-то от моего отца. От Дедушки.
Я прислушался к своим ощущениям. Ничего такого особенно специфического, "от Дедушки" там не наблюдалось... Вот, стихи сочинил... Это от Дедушки? И еще мне вспомнилась та Дедушкина сказка, которую я прочел в домике отца Федора. Про мальчика, которого избрали Королем в волшебной стране.
– - Не знаю, -- сказал я.
– - Может, и чувствую. Но не замечаю. Стихи вот стал писать.
– - Стихи? Интересно. Потом покажешь, ладно?
Я кивнул.
– - А вот как тебя теперь зовут?
– - спросил Папа.
Я удивился... и осознал, что мое удивление -- притворное.
– - Она меня называет "Король".
– - Король?.. Ну, Король -- так Король. Давай, побеседуем, Король.
Я хотел что-то сказать, но не сообразил, что говорить.
– - Теперь-то, -- сказал Папа.
– - Теперь-то, что ты хочешь?
– - Избавиться, -- сказал я четко, хотя вовсе не был уверен, что действительно хочу именно этого. Тут я едва ли не впервые в жизни заметил, КАК Папа наводит на меня транс. До сих пор я осознавал, что что-то такое произошло, только потом, спустя время -- когда вспоминал прошлое и замечал провалы в памяти.
А Папа молчал и внимательно смотрел на меня. Наверное, ВИДИТ его, Короля, подумал я. И говорит уже не со мной, а с ним.
Это открытие поразило меня, и я сказал:
– - Слушай, ты просто начинаешь говорить с ним, да? И от этого возникает транс? Вот и все искусство?
– - Не просто, -- возразил Папа.
– - Я говорю и с тобой, и с ним. Одновременно. Двусмысленно. Человек не видит себя. Ум не в силах осознать, что происходит. И если ты не начинаешь упрямиться, транс возникает. Внутреннее "Я" гораздо сильнее внешнего... Дух гораздо сильнее ума. Гений же.
– - Упрямиться?
– - удивился я.
– - Я же пробовал упрямиться.
Я вспомнил, как одно время я пробовал намеренно сопротивляться Папе, сохранять ясное сознание. Ничего не вышло -- незаметно я все равно терял сознание.
– - Когда ты всерьез упрямишься -- сделать ничего невозможно, -- сказал Папа.
– - Просто ты не упрямишься всерьез. Только играешь в упрямство.
– - Всерьез? А как это -- всерьез?
– - Брось. Ты лучше меня понимаешь, как. Когда ты упорствуешь в игре, не желаешь оставить притворство.
– - Как это?
– - я запутался. Мы некоторое время продолжали разговаривать в том же духе, и я незаметно вошел в транс. Подробностей не помню.
Помню только обрывок разговора, как Папа говорит:
– - Чем она тебе не угодила?
– - Она меня раздражает, -- ответил я.
Потом я помню, как спросил у Папы:
– - А утром в храм -- это обязательно?
Папа кивнул. И сказал очень властно и жестко.
– - Иначе тебя замучают. Я закажу специальные молебны. Будем тебя отпаивать святой водичкой.
– - Ну и ладно, -- заметил я.
– - Я же последнее время в монастыре жил. Я не боюсь молебнов. Они же краткие. Молебны -- это ерунда. Там, в монастыре, знаешь, какие службы? Я привык по пять-шесть часов выстаивать на ногах.
– - Что Королю делать в монастыре?
– - спросил Папа, внимательно глядя на меня.
– - Да я не Король, Папа, -- сказал я немного раздраженно.
– - Ой, прости. Это опять она, Настя. Это не мой тон.
– - Да я вижу, вижу, -- сказал Папа, улыбаясь.
– - Ты уже пришел в себя.
– - А я в трансе был?
– - Ну да. Что ты помнишь?
– - Я спросил тебя, как наводить транс. Вернее...
– - Вернее, ты вдруг понял, как это делается.
– - Ну да. Но не до конца. Я понял. Надо разговаривать с внутренним "я" человека.
– - Ты до сих пор учился просто "видеть", не вступая в диалог. А теперь начал беседовать. Со мной, с Настей...
– - Ага. Говорить напрямик, -- сказал я.
– - Резать правду-матку. Без притворства.
– - Резать правду-матку? Не совсем так. Надо, чтобы человек об этом не догадывался. Не сознавал, что ты говоришь не с ним.
– - А как это возможно? Это же невозможно. Резать человека, чтобы он не догадывался.
– - Возможно. Надо смотреть повнимательнее. ВИДЕТЬ чуть больше, чем до сих пор.