Король медвежатников
Шрифт:
Короли Англии, Арагона, Португалии признали себя папскими вассалами, а царь Болгарии, упав на колени перед святейшеством, трепетно приложился губами к его ладони. А он вот, оказывается, какой, незаметный совсем, смешался с землей, словно червь.
Наконец Иннокентий III поднялся и, поддерживаемый священниками, двинулся внутрь храма. Перед самым входом он ненадолго остановился, задрав голову, вгляделся в сцены Страшного суда, затем перевел взгляд на пилястру, где возвышалась фигура Христа, и пошел дальше.
Короля рядом с папой не
Французский король горел желанием быть рядом со святейшим папой, хотел доказать ему свою преданность, но Иннокентий III суровым взглядом осадил Филиппа II и отказался от торжественного приема, остановившись в аскетических покоях епископа Эде де Сюлли.
Внутри Нотр-Дам был еще более великолепен. Зал выглядел настолько огромным, что, казалось, мог вместить в себя всех жителей Парижа. Папа прошелся вдоль строя массивных колонн и остановился напротив витражей. Рассматривая сюжеты из Библии, он лишь понимающе качал головой, а заметив в центре Мадонну с младенцем, прослезился.
— Я хочу видеть мастера, сотворившего этот витраж, — негромко пожелал святейший папа. Даже если бы он произнес это шепотом, то и в этом случае его услышали бы даже в противоположной стороне храма — такое стояло вокруг безмолвие.
— Хорошо, ваше святейшество, — сказал епископ, — после обеда он предстанет перед вашими очами.
— Вы меня не так поняли, преподобный, — все так же тихо продолжал папа, — я хочу видеть его немедленно.
Епископ Эде де Сюлли, человек мужественный и властный, на этот раз затрепетал (святейший папа и за меньшие грехи строго взыскивал) и отвечал заметно дрогнувшим голосом:
— Его сейчас немедленно разыщут, ваше святейшество.
— Прекрасно, — согласился Иннокентий III, едва улыбнувшись. — Я буду дожидаться.
Эде де Сюлли подошел к настоятелю храма и шепнул ему несколько слов. Разглядев на лице настоятеля усердие, смешанное с ужасом, удовлетворенно отвернулся, — отец Поль его не подведет и отыщет мастера даже в том случае, если тот будет прятаться под покровами одежд кровожадных химер.
Через несколько минут в Нотр-Дам два монаха привели молодого художника, еще юношу. Он даже не успел смыть с рук синюю краску, а его шея и правая щека были испачканы в желтой охре.
Папа с интересом посмотрел на худенького мастера — держался тот очень достойно, совсем без боязни, чего не скажешь о ближайшем папском окружении, — после чего спросил, показав на витражи:
— Это твоя работа, юноша?
— Да.
— Как тебе удается создать такое?
— Сначала я делаю рисунок, а уже потом подбираю цвета, — очень просто сообщил мастер.
— Занятно.
Папа чуть выставил вперед руку.
— Целуй! — негромко подсказал стоявший рядом аббат, заметив замешательство паренька.
Юноша, наклонившись, осторожно взял тонкую и худую руку папы, оставляя на пальцах следы от толченой лазури, припал к ней губами. Он даже не сознавал, какую честь ему оказал Иннокентий III. Сегодня утром в подобном почете он отказал самому королю Франции.
Посмотрев на испачканную ладонь, Иннокентий III едва заметно улыбнулся.
— У тебя божий дар, сын мой. Тебя ожидает великое будущее. Ты можешь нарисовать мне две картины?
— Все, что скажете, ваше святейшество, — дрогнувшим голосом проговорил юноша.
— Вот и отлично, сын мой. На первой картине я хочу видеть сцену из Страшного суда. Пусть все увидят, как черти варят в котлах грешников. — На минуту Иннокентий III задумался, и в храме необыкновенно остро обозначилась тишина, словно прихожане хотели прислушаться к мыслям папы. — Вторая картина пусть будет похожа на эту, — показал перстом папа римский на центральную часть витражей. — Мадонна с ребенком. Сколько времени тебе потребуется для этого?
— Думаю, три месяца, ваше святейшество, — произнес юноша после недолгой паузы.
— Скоро состоится Четвертый крестовый поход во спасение Гроба Господня. Твою картину мы понесем впереди воинства, постарайся управиться за месяц.
— Сделаю, святой отец, — безо всякого сомнения отвечал художник.
Повернувшись к епископу, застывшему в полупоклоне, Иннокентий III произнес без интонаций:
— Заплатите ему столько, сколько он потребует.
— Он не останется в обиде, — заверил епископ.
Епископ Эде де Сюлли происходил из знатного рода. Его ожидала блистательная карьера при французском королевском дворе, но мирским искушениям он предпочел аскетическую жизнь монаха и ни разу не пожалел об избранном пути. В свои неполные тридцать лет он был уже архиепископом. А иерархи церкви всерьез посматривали на него как на возможного преемника стареющего папы.
— Очень надеюсь, — все так же без интонаций ответил Иннокентий III и, благословив ожидавшую его толпу, побрел вдоль портала.
Король Франции в окружении свиты, стиснутой со всех сторон простыми подданными, жался у входа, и по его лицу было заметно, как он завидовал безродному юноше.
Марсель положил на стол огромный кусок окорока и торжественно водрузил бутылку бургундского вина. В кармане приятно позвякивала пара горстей гульденов. И это только начало! После первой выполненной картины епископ обещал заплатить в десять раз больше, а на эти деньги можно купить дом где-нибудь на берегу Сены и завести большое хозяйство. Луиза стояла подле печи, повязав широкие бедра своим любимым цветастым передником, и выпекала яблочный пирог. Осторожно подкравшись, Марсель обхватил ее сзади за пышные груди. Пальцы мгновенно утонули в мягкой женской плоти.