Король-олень
Шрифт:
— На что Король-Олень, когда вырастает молодой олень? — дрожащим голосом прошептала Ниниана.
Кевин подпер голову руками. Он казался старым, больным и уставшим.
— Этот день еще не настал, Ниниана. Не старайся так быстро протолкнуть Гвидиона повыше лишь потому, что он — твой любовник. Он будет уничтожен.
И с этими словами он поднялся и, прихрамывая, вышел из комнаты, даже не оглянувшись на взбешенную Ниниану.
« Откуда только проклятый мерлин узнал об этом ?»
В конце концов, она сказала себе:» Я не связана обетами вроде тех, которые
В первые годы пребывания на Авалоне мальчик просто затронул какие-то струнки в ее душе: одинокий, осиротевший и покинутый ребенок. Никто не любил его, никто о нем не заботился и не интересовался, что с ним происходит… Он никогда не знал иной матери, кроме Моргаузы, да и с той его теперь разлучили. У Нинианы просто в голове не укладывалось: как Моргейна могла породить такого замечательного сына, красивого и умного, и ни разу даже не приехать взглянуть на него, даже не поинтересоваться, как он там? У Нинианы никогда не было детей, хотя иногда ей думалось, что если б она понесла после Белтайна, то предпочла бы родить дочь для Богини. Но этого так и не произошло, и Ниниана не восставала против своей участи.
Но тогда, в те годы, она сама не заметила, как Гвидион обосновался в ее сердце. А потом он покинул их, как и надлежит мужчине, — он стал слишком взрослым, чтобы продолжать учиться у жриц. Теперь ему требовалось пройти обучение у друидов и приобрести воинский опыт. Но однажды он вернулся во время Белтайна, и, когда они оказались рядом у ритуальных костров и вместе ушли в ночь, Ниниана решила, что это вышло не случайно…
Они не расстались даже после окончания праздника; и потом, когда бы дороги ни приводили Гвидиона на Авалон, Ниниана всегда давала юноше понять, что он желанен ей, и он не говорил» нет «.
« Я глубже всех проникла в его сердце, — подумала Ниниана, — и знаю его лучше всех. Что может знать о нем Кевин?
Час пробил: Гвидиону следует вернуться на Авалон и пройти испытание, дабы стать Королем-Оленем…»
Но тут ее мысли приняли иное направление. А где же взять деву для Гвидиона?» В Доме дев слишком мало женщин, которые хотя бы отчасти годились для этого великого служения «, — подумала Ниниана, и внезапно ее пронзили боль и страх.
« Кевин был прав. Авалон удаляется от мира и умирает; немногие теперь приходят сюда за древними знаниями, и почти никто не приходит ради того, чтоб хранить древние обряды… и однажды не останется никого…»
И Ниниана снова ощутила во всем теле то почти болезненное покалывание, что приходило к ней раз за разом — вместо Зрения.
Гвидион вернулся домой, на Авалон, за несколько дней до Белтайна. В присутствии дев и собравшихся жителей острова они вели себя сдержанно: Ниниана встретила Гвидиона, когда тот сошел с ладьи, и обратилась с предписанным приветствием, а он почтительно склонился перед нею. Но когда они остались одни, Гвидион заключил ее
За время отсутствия Гвидион раздался в плечах, а на лице у него появился красноватый шрам. Уже по одному его виду Ниниана могла сказать, что Гвидиону довелось сражаться; он утратил умиротворенность, свойственную жрецам и ученым.
« Мой возлюбленный и мое дитя. Не потому ли Великая Богиня не имеет супруга, как того требовали бы римские обычаи, а одних лишь сыновей, что все мы — ее дети? И раз я исполняю ее роль, то мне и полагается относиться к своему возлюбленному, как к сыну… ведь все, кто любит Богиню, — ее дети…»
— И здесь, на Авалоне, и среди Древнего народа только о том и разговоров, что на Драконьем острове вновь будут избирать короля, — сказал Гвидион. — Ты ведь именно за этим призвала меня сюда, верно?
Иногда его мальчишеская бесцеремонность просто-таки бесила Ниниану.
— Не знаю, Гвидион. Возможно, время еще не пришло, и светила еще не выстроились в должном порядке. А кроме того, я не могу найти здесь ту, что стала бы для тебя Весенней Девой.
— И все же, — тихо произнес Гвидион, — это произойдет нынешней весной, в этот Белтайн — я так видел. Ниниана отозвалась, слегка скривив губы:
— Может быть, ты тогда видел и жрицу, что пройдет с тобой через этот ритуал после того, как ты завоюешь рога, — если, конечно, Зрение не предсказало тебе смерть?
Гвидион взглянул на нее, и Ниниана невольно подумала, что с возрастом он стал еще красивее. Холодное, невозмутимое лицо юноши потемнело от сдерживаемой страсти.
— Видел. Неужто ты не знаешь, что это была ты? Ниниану пробрал озноб.
— Я не девушка. Зачем ты смеешься надо мной, Гвидион?
— И все же я видел именно тебя, — отозвался он, — и ты знаешь это не хуже меня. В ней встречаются и сливаются Дева, Мать и Смерть. Богиня может быть и молодой, и старой — как пожелает.
Ниниана опустила голову.
— Нет, Гвидион, это невозможно…
— Я — ее супруг, — неумолимо произнес Гвидион, — и я добьюсь своего. Сейчас не время для девственницы — хватит с нас этой чепухи, насаждаемой священниками. Я взываю к Ней как к Матери, давшей мне жизнь и все, чем я владею…
Ниниане почудилось, будто могучий поток подхватил ее и увлекает за собой, а она пытается удержаться на ногах. Она нерешительно отозвалась:
— Но ведь так было всегда — Мать посылает оленя в путь, но возвращается он к Деве…
Но все же в словах Гвидиона был свой резон. Конечно, для участия в обряде гораздо больше подходит жрица, понимающая, что она делает, чем какая-нибудь девчонка, лишь недавно пришедшая в храм и мало чему успевшая научиться, чье единственное достоинство заключается лишь в том, что она еще слишком молода, чтобы ощутить зов костров Белтайна… Гвидион говорит правду: Мать вечно возрождается и обновляется — Мать, Смерть и снова Дева, — как обновляется луна, прячущаяся среди облаков.
Ниниана снова опустила голову и произнесла: