Король-олень
Шрифт:
— И все же, — сказала Ниниана, — это еще не дает ему права выбрасывать это знамя. Мы, Авалон, возвели Артура на трон, и он обязан нам…
— Да какая разница, что за знамя реет над королевским войском? — нетерпеливо перебила ее Моргауза. — Солдатам нужно нечто такое, что воспламеняло бы их воображение…
— Ты, как обычно, упускаешь самое главное, — сказала Вивиана. — Мы должны иметь возможность контролировать с Авалона, о чем они думают и грезят, — иначе мы потерпим поражение в борьбе с Христом и их души попадут во власть ложной веры! Над ними всегда должен реять символ Дракона, чтобы
— Не знаю, — медленно произнес Кевин, — возможно, стоило бы сделать низшие таинства для глупцов, а сокровенные знания доверять лишь мудрым. Быть может, люди слишком легко попадают на Авалон — и потому не ценят этого.
— Ты хочешь, чтобы я сидела сложа руки и смотрела, как Авалон уходит все глубже в туманы, как страна фэйри? — возмутилась Вивиана.
— Я говорю, Владычица, — почтительно, но твердо отозвался Кевин, — что, быть может, теперь уже поздно бороться с этим. Однако сдается мне, что Авалон пребудет вечно, сколько бы веков ни миновало, и человек всегда сумеет отыскать дорогу туда, если он способен на это. А если не сумеет, то, быть может, это знак, что он к тому не готов.
— И все же, — жестко произнесла Вивиана, — я буду удерживать Авалон в пределах этого мира — или умру, пытаясь сделать это.
В зале воцарилась тишина, и Моргауза осознала, что ее бьет озноб.
— Разведи огонь, Гвидион, — велела она и передала вино. — Не хочешь ли выпить, сестра? А ты, мастер Арфист?
Ниниана принялась разливать вино, а вот Гвидион так и не тронулся с места. Он сидел неподвижно, словно заснул или впал в транс.
— Гвидион, делай, что тебе велят… — начала было Моргауза, но Кевин вскинул руку, призывая ее к молчанию, и шепотом произнес:
— Мальчик в трансе. Говори, Гвидион «,
— Все в крови, — прошептал Гвидион, — кровь течет ручьем, словно кровь жертв с древних алтарей, кровь растекается по трону…
Ниниана споткнулась, оступилась, и кроваво-красное вино окатило Гвидиона и плеснуло на колени Вивиане. Ниниана вскочила в изумлении, а Гвидион заморгал и встряхнулся, как щенок. Он смущенно произнес:
— Что… ой, простите… позволь, я тебе помогу, — и он отобрал у Нинианы мех с вином. — Ну и вид, будто кровь пролили. Я сейчас сбегаю на кухню за тряпкой, — и с этими словами он припустил прочь, как обычный проворный мальчишка.
— Вот вам ваша кровь, — с отвращением произнесла Моргауза. — Неужто и моему Гвидиону предстоит с головой уйти в грезы и отвратительные видения?
Вивиана, стряхивая липкое вино с платья, возразила:
— Не следует хаять чужой дар, Моргауза, лишь потому, что ты сама лишена Зрения!
Гвидион вернулся с тряпкой, но когда он наклонился, чтоб убрать лужу, то пошатнулся. Моргауза отобрала у него тряпку и жестом велела одной из служанок вытереть вино со стола и каменных плит. Гвидион казался больным, но если обычно он старался, чтобы Моргауза это заметила, то теперь мальчик быстро отвернулся, словно застеснявшись. Моргаузе до боли захотелось взять его на руки и прижать к себе — ведь это был ее последний ребенок, доставшийся ей, когда все остальные уже выросли, — но она знала, что Гвидион этому не порадуется, и потому осталась
— А теперь скажи мне правду: давно ли у тебя проявилось Зрение?
Гвидион опустил глаза и ответил:
— Я не знал… не знал, что это так называется. Он беспокойно переминался с ноги на ногу, стараясь не смотреть на Владычицу Озера.
— И ты скрывал его из гордости и любви к могуществу, верно? — тихо спросила она. — Теперь этот дар овладел тобой, и ты должен будешь приложить немало сил, чтобы, в свою очередь, овладеть им. Я вижу, мы пришли в последний момент, — надеюсь, что не опоздали. Тебе трудно стоять? Тогда садись вот сюда и сиди тихо.
К изумлению Моргаузы, Гвидион безропотно уселся у ног жриц. Мгновение спустя Ниниана положила руку ему на голову, а он прижался к ее коленям.
Вивиана же снова повернулась к Моргаузе:
— Как я тебе уже говорила, Гвенвифар не родит Артуру сына — и все же король не отошлет ее прочь. Тем более что она христианка, а их вера запрещает мужчине прогонять жену…
— И что с того? — пожала плечами Моргауза. — У нее уже случился один выкидыш — а может, и не один. И она уже немолода для женщины. А жизнь женщины полна непредвиденных опасностей.
— О да, Моргауза, как-то раз ты уже попыталась воспользоваться этими непредвиденными опасностями, чтобы твой сын мог встать рядом с троном — не так ли? — спросила Вивиана. — Предупреждаю тебя, сестра: не вмешивайся в то, что установлено богами!
Моргауза улыбнулась.
— А мне казалось, Вивиана, что ты — или это был Талиесин? — еще давным-давно учила меня, что все в этом мире происходит в соответствии с волей богов, и никак иначе. Если бы Артур умер, так и не успев взойти на трон Утера, неужели боги не нашли бы другого человека, который послужил бы их целям?
— Я здесь не для того, чтоб вести с тобой богословские споры, скверная ты девчонка! — гневно произнесла Вивиана. — Ты что же, думаешь, что я доверила бы тебе судьбу королевской крови Авалона, будь на то моя воля?
— Но Богиня поступила по своей воле, а не по твоей, — с вкрадчивой яростью отозвалась Моргауза, — и мне кажется, что я уже устала от этой болтовни о древнем пророчестве… Если боги и существуют — в чем я вовсе не уверена, — мне все равно не верится, что они снизойдут до того, чтобы вмешиваться в дела людей. И не стану я ждать, пока боги сделают то, что сделать необходимо. Кто сказал, что Богиня не может действовать и через меня тоже? Чем я хуже других?
Королева краем глаза заметила, как шокирована Ниниана. А, еще одна наивная дурочка вроде Игрейны, тоже верит всей этой болтовне о богах!
— Что же касается королевской крови Авалона, я, как видишь, хорошо о ней позаботилась.
— На вид он кажется крепким и здоровым мальчиком, — сказала Вивиана, — но можешь ли ты поклясться, что не испортила его?
Гвидион вскинул голову.
— Моя приемная мать всегда была добра ко мне! — резко произнес он. — А леди Моргейна не очень-то заботилась о своем сыне, отданном на воспитание, — она даже ни разу не явилась сюда, чтоб узнать, жив ли я!