Король-паук

Шуновер Лоренс

И никто не верил. Доктор тяжело вздохнул. На следующий день комета исчезла.

На следующий день курьер из города Нант прискакал на взмыленной лошади, покрытой жестокими ранами от плети и шпор. Он принёс невероятные новости.

Герцог Карл, потерпевший несколько тяжёлых поражений от швейцарцев, наблюдал, как они вышли из Франш-Конте и вторглись в Лотарингию, провинцию, соединяющую южную и северную части обширных бургундских территорий. Если Лотарингия падёт, Бургундия будет расколота пополам. Во всех операциях швейцарцев просматривалась прекрасная стратегическая подготовка,

а также, казалось, неистощимые запасы денег, припасов, оружия, провизии. Всем было ясно, что всё это поступает из Франции, но никто не мог доказать это.

Пастухи, о которых герцог отозвался так пренебрежительно, но теперь не мог победить, заняли Нанси, столицу Лотарингии. Засыпанные снегом, неравные силы герцога Карла осадили город.

В воскресенье 5 января в жестокой битве маленькая бургундская армия была рассеяна, а солдаты взяты в плен или погибли. Сам герцог убит неизвестным солдатом. Лишь на следующий день один из его пажей нашёл его труп, оказавшийся уже без прекрасных чёрных лакированных доспехов, обнажённый, растерзанный, обмороженный, наполовину занесённый снегом.

— Теперь, — закричал король, дрожа от радостного возбуждения, — Рейн будет моим! Звоните в колокола! Пускайте фейерверки! Разжигайте костры! Объявите праздник и выкатите бочки с вином на угол каждой улицы! — он взял под руку великого канцлера и протанцевал с ним по комнате.

Едва-едва не падая, Филипп де Комин танцевал, уставившись на свои туфли. Он ведь тоже был бургундцем и когда-то служил герцогу.

— Филипп! Ты какой-то неуверенный партнёр! Ты скорбишь о несвоевременно ушедшем господине? Нет, нет, я же лучше! Я выиграл, а он проиграл! Я жив — а он мёртв! Я великий монарх и ты — мой слуга. Он погиб, и я получу Рейн.

— Ваше величество! Вы совсем ослабеете, — предостерегал Оливье ле Дэм.

— Убирайся, ты, обезьяна!

Лекарь ушёл. Он решил позвать королеву, присутствие которой благостно влияло на короля, поскольку он следил за собой, когда она была рядом. Людовик услышал шорох её юбок, когда она входила в залу, торжественно, ровно и спокойно, и волна энтузиазма прошла.

— Расскажите ей всё, Филипп. Я сам себе не верю!

Филипп де Комин поклонился, улыбаясь. Он стал опять дипломатом и придворным, все его сомнения исчезли.

— У его величества есть прекрасные новости, мадам.

— У Франции есть прекрасные новости, — поправил король.

— Бургундия пала, сударыня. И всё говорит о том, что Франция скоро захватит её, если непредсказуемые случайности, как то: укрепление власти Габсбургов в Австрии или борьба за независимость в Нидерландах не помешают...

— Шарлотта, — перебил король, — канцлер будет объяснять тебе ещё десять минут то, что я могу выразить в двух словах. Мой последний враг погиб, и Бургундия распалась, но мне, пожалуй, ещё рано радоваться, потому что сейчас-то и начнётся борьба за главную добычу.

— Вы получите свою долю, — улыбнулась королева.

— Мою долю? Неужели?

Борьба шла за руку и сердце единственного ребёнка герцога Карла, его дочери Марии. Если бы даже она была уродлива и стара, всё равно вокруг

неё собралась бы целая толпа поклонников, потому что она была богатейшей наследницей во всём христианском мире. К вящему удовольствию Людовика XI, Марии Бургундской было девятнадцать, она была крайне красивой, романтичной, как её отец, и гордой, как вся бургундская знать. Энергичная, любопытная, обладающая превосходными манерами, она воплощала в себе всё лучшее, что только могло быть в принцессе. По закону она могла унаследовать все владения отца. Мария была самой Бургундией. Кто женится на ней, тот получит власть над сильнейшим государством, которое не смогли разрушить бесчисленные войны и реки пролитой крови, и заодно — великолепную партию.

Король страстно желал, чтобы она вышла замуж за дофина. Но Мария не была податливой принцессой, и у неё не было ни малейшей склонности к политическому союзу с Францией. Независимо от обстоятельств, ей нравился лишь один человек из всей стаи обожателей, окружавшей её. Дочь Карла Смелого унаследовала, помимо вьющихся кудрей и пылких глаз, ещё и несгибаемую волю. Человек, которого она любила и кто отвечал ей взаимностью, был принц Максимилиан Австрийский, сын и наследник священного римского императора. Он был смел, образован и мужествен, она же была невероятно красива. Его родословная являлась самой древней и наиболее почитаемой в Европе. Даже если бы эта пара была скромного происхождения, их небогатые соседи сказали бы, они созданы друг для друга. Людовику же было необходимо заменить этого принца своим сыном.

Шарлотта покачала головой:

— Политическую выгоду я вижу, дорогой, но не выбрасывайте Марию из ваших расчётов. Она уже давно должна была бы выйти замуж, а наш маленький бедный Карл на десять лет младше её.

— Это не имеет значения для принца. Он выглядит старше своих лет.

— Выглядит он, так сказать, не совсем обычно. А австрийский принц такой высокий и красивый.

— Это — не то, что нужно, Шарлотта, герцог Карл тоже был высокий и красивый, и что же с ним сталось сейчас?

— Женщины думают не так, как мужчины, дорогой.

— Тогда женщины не думают о том, о чём нужно. Я всегда это знал.

Но он попытался увидеть своего сына глазами женщины, и ему пришлось согласиться, что у Шарлотты нашлось достаточно разумное объяснение.

— Я знаю, что Максимилиан пишет ей стихи на латинском языке, — сказала Шарлотта.

— Тогда, чёрт возьми, наш дофин должен усерднее заниматься латинским... Овидий... Он научится писать так же, как Овидий, стихи его будут полны любви, волнений и страстного ожидания. Я читал Овидия.

— Я никогда не думала, что Овидий лучше других поэтов, — сказала королева неожиданно.

— Я уверен, что это совершенно подойдёт Марии.

Он позвал сына.

— Карл! Как твоя латынь? Ты читал Овидия?

— Я ещё на «Записках» Цезаря, сир.

— Хорошо, хорошо. Наследник Галлии должен знать галльские войны. Ты продвигаешься?

Дофин честно сказал, поникнув головой и смотря вниз на свои кривые ноги:

— Мне жаль признаваться, сир, что я всё ещё на первой строке, Gallia est omni divisa in partes... Вся Галлия разделена...