Король пепла
Шрифт:
— Я спас вас, — начал один из Хранителей, и Шестэн тотчас повторил за ним его слова.
— В море.
— Тараск потерпел крушение.
— Спасибо, я знаю, — пробурчал Чан. — Это все, я могу идти?
— Не будьте дерзки!
— Вы ударили одного из наших монахов.
— В этих стенах проявление жестокости недопустимо.
— Сейчас война, вы в курсе? — парировал Черный Лучник.
— Избавьте нас от вашего цинизма.
— Война — наша спутница.
— Мы знаем ее получше, чем вы.
— Наши
— Зачем вы меня спасли? — выдохнул Чан.
— Такова наша миссия, — вывел на пергаменте Шестэн.
— Вас, как любого другого.
— Одна жизнь стоит другой.
Последние слова вихрем закружились в сердце Чана. Одна жизнь стоит другой…
Их могла бы произнести Шенда. Ее жизнь, отданная за жизнь Януэля. Лицо Чана скривилось от отвращения, и он поднес руку ко лбу.
— Я не хочу продолжать жить. Это меня не интересует. Ничто не удерживает меня здесь.
— Ваша воля — это одно.
— А судьба мира — другое.
— Судьба мира, — повторил Хранитель.
Чан хрипло засмеялся.
— Ну да, конечно! — с иронией воскликнул он. — И что, это я — судьба мира?
— Нет.
— Это Сын Волны.
— А! Я так и думал…
— Что вы о нем знаете?
— Януэль разрушил мою жизнь. Он отнял у меня ту, что я любил, а она заставила меня убить ее во имя Януэля. Я больше не хочу слышать это имя, понятно? Никогда!
Чан ревел, и его крик наполнял зал. Лишь острая боль в легких заставила его замолчать. Он опустился на подушки, закрыв глаза, его губы застыли в горькой усмешке.
— Мы не хотим вас мучить.
— Мы уважаем ваше страдание.
— Нам просто нужно узнать, что случилось с Сыном Волны.
Черный Лучник успокоился и встретился взглядом с Шестэном. Скриптор смотрел на него с неясным страхом. Он всегда мечтал открыть для себя Миропоток, однако за всю свою жизнь так и не побывал дальше Лиденьеля. Он не мог скрыть свое восхищение человеком, чье лицо носило следы испытаний и битв. Он мало что знал о Чане, кроме того, что тот был наемником. И хотя это слово и ассоциировалось с убийствами и разграблением, Шестэн завидовал свободе этого странника.
Чан сокрушенно улыбнулся скриптору и вздохнул.
— Он ушел… с молнией.
— Пилигримы! — воскликнул один из Каладров.
— Кто позволил ему…
Прежде чем Шестэн успел перевести, Чан поднял руки, прося отцов настоятелей монастыря замолчать.
— Подождите. Прежде чем я вам все расскажу, вы должны мне сообщить, почему вы так хотите узнать, куда делся Януэль.
— Мы ждали его.
— Долго.
— С самого начала.
— Такова была воля Волн.
— Мы должны были научить его управлять Желчью.
— Ритуал…
— Возрождение Фениксов…
— Река Пепла…
— Капитан
— Жаль, — помрачнев, сказал Чан. — Харонцы убили его.
— Помилуйте!
— Это невозможно…
— Я был там, — признался Чан.
Он рассказал им о Тараске, об атаке харонцев, о храме Пилигримов, о властителях Харонии, убивших друг друга, об Арнхеме…
При упоминании об Арнхеме лица отцов настоятелей застыли. Арнхем. Утопившей в крови Энемт.
— Арнхем остался цел, — заключил Чан. — Шенда решила последовать за Януэлем в Харонию. А я… я помог ей.
Он шмыгнул носом и постарался придать своему лицу холодное, отчужденное выражение.
— Вот, теперь вы все знаете.
Наступило молчание. Каладры зафыркали. Шестэн в спешке заканчивал записывать рассказ Чана. Когда его перо застыло, выведя последнее слово, отцы заговорили.
— Так, значит, Януэль в Харонии…
— Молния скрыла его.
— Хорошо, что мы узнали об этом.
— Это нас утешает.
— Утешает? — повторил Чан, подняв брови. — Его дело дрянь, да!
— Лучше знать, что он в Харонии, чем убедиться что он мертв.
— Но он находится в королевстве мертвых, — настаивал Черный Лучник.
— Он — Волна.
— Он — Желчь.
— Хранитель пылает в его сердце.
— У него меч Сапфира.
— Сможет ли он?
— Он не учился у нас.
— Мы еще никогда не были так близки к победе.
— И к катастрофе.
— В Харонии ничто не помешает Желчи завладеть им.
— Нужно доверять ему.
— Он доказал, чего стоит.
— Нужно прийти ему на помощь.
— На меня не рассчитывайте! — вскричал Чан. Он встал, скривившись от боли, и, пошатываясь, медленно покинул зал.
Ему казалось, что призрак Шенды следует за ним по пятам.
ГЛАВА 8
Они погрузились в ночь, под их ногами хрустел песок, залитый лунным светом. Коум и Эзра шагали рядом с Единорогом. Фениксиец постарался сделать так, чтобы другие братья не последовали за ним. Он не хотел внушать им ложных надежд, не зная точно, что именно задумал ликорниец.
Час спустя люди и Хранитель добрались до местности, поросшей тонкой травой, — то было начало зеленого оазиса, о чем неожиданно возвестил шум ручейка, текущего между камней.
— Я заметил этот оазис сегодня утром, когда искал финики, — объяснил Эзра. — Я не осмелился приблизиться… Ты знаешь, что для нашего народа эти места священны. Чужеземцы этого не понимают. Они приходят сюда, к источнику, из которого можно напиться. На самом деле жизнь здесь продолжается только благодаря жертве, которую согласились принести Единороги Истоков. Это места мира, культа и памяти.