Король решает всё

Марс Остин

— Проигравшие всегда склонны преувеличивать силу атакующего противника, — кивнула Вера, — в наших войнах то же самое. — Они отпили чая и на пару секунд повисла тишина, Вероника напомнила: — Так вы рассказывали о войне с цыньянцами, сорок лет назад.

— Да, — он кивнул с лёгкой досадой, девушка опустила глаза.

«Опять хотите сменить тему, отвлекая меня сказками про слоников? Не выйдет. Что же не так с этой войной, что вам так не хочется о ней говорить?»

— Император-солнце Ву отказался от войны, — мягко подсказала Вера, — и правители отдалённых провинций..?

— Решили в очередной раз сменить династию, — хмуро буркнул министр. — Это привело к кровопролитной пятилетней войне, сначала внутри Империи, потом

с Карном, которую цыньянцы проиграли, потеряв двадцать процентов территории и очень много других важных вещей. — Он залпом допил чай и отставил чашку, сказал, не поднимая глаз: — Спасибо за чай, но давайте вернёмся в библиотеку и продолжим работать, у меня много вопросов.

— Хорошо. — Вера тоже допила, с сожалением посмотрела в пустую чашку и мысленно попрощалась с любимым чаем. Министр поднялся и как-то слишком поспешно вышел из кухни, Вера посмотрела в его спину, напряжённую и слишком прямую.

«Ладно, не сегодня. Но позже я обязательно всё выясню.»

Вымыла чашки и пошла вслед за министром, по пути захватив с дивана всё ещё лежащую на нём скатерть — тонкий халат не грел, ей хотелось завернуться хоть во что-нибудь, но её единственная тёплая кофта валялась в куче окровавленных тряпок на полу.

Набросив на плечи скатерть, Вера вошла в библиотеку и увидела, что кучи тряпья там уже нет, и даже пол кто-то протёр. На столе прибавилось бумажек и министр хмуро их изучал. Вероника села на стул напротив, плотнее запахнула скатерть под подбородком и откинулась на спинку стула, пытаясь расслабить спину и шею, у неё болело тупой ноющей болью абсолютно всё. Если попытаться отвлечься и не думать о своём измотанном теле, то боль и усталость размывались, оставаясь где-то на фоне, но стоило сесть и перестать болтать, как все ощущения набросились на неё скопом. Голова немного кружилась, она осмотрелась в поисках часов, но единственные, которые удалось найти, были на запястье министра Шена и их было не видно.

— Вы ещё не слишком хотите спать? — не отрываясь от бумаг, спросил он.

— Нет, я проснулась поздно, долго не могла уснуть, — качнула головой Вера, министр кивнул:

— Хорошо. — Переложил несколько бумажек и взял одну, поднял глаза на Веру: — Госпожа Вероника, когда вас привезли в лагерь правителя Тонга, то вы сразу же обратились к нему уважительно, почему?

— Потому что я стояла одна, без оружия и в грёбаных тапках, — рыкнула Вера, — в окружении кучи мужиков с оружием. Любой бы на моём месте был паинькой.

Он медленно кивнул и что-то отметил на листе, опять поднял глаза:

— Вы сами предложили ему уединиться, якобы для разговора. Зачем вы это сделали?

— Чтобы отделить его от охраны и узнать его планы на мой счёт.

— Вы с самого начала планировали его убить? — прищурился министр, Вера нервно поджала губы и отвернулась. Он пожал плечами: — Простите, я просто пытаюсь понять. Вы говорите, что никогда не попадали в подобные ситуации, никогда не убивали людей, но тем не менее, вы планировали убийство. Просчитывали варианты, подготавливали почву. Почему вы были уверены, что у вас получится и вы не пострадаете в результате сами?

— Я не была уверена, — вздохнула она, потёрла лицо и бросила на него раздражённый взгляд. — Знаете, я провела в этом мире чуть больше суток и на тот момент была уверена только в двух вещах: первое — вы говорили, что Тонг сдох, а он живой; второе — вы говорили, что я под защитой, а меня похитили с огромной лёгкостью. И раз так, я подозревала, что спасать меня никто не придёт и мне надо выкручиваться самой, а для этого я, если придётся, буду улыбаться и врать в лицо, делать эротический массаж, целовать и убивать, глотая чужую кровь, а потом бежать к вам, потому что у меня нет выбора. — Министр окаменел и смотрел в стол, она поняла, что почти кричит, глубоко вдохнула и гораздо тише продолжила: — Я ни в чём не была уверена… мне вообще казалось, что мне всё это снится, бесконечный бессвязный кошмар.

— Вам казалось, что всё происходящее — сон? — насторожился министр, Вера фыркнула:

— Мне и сейчас так кажется. У меня часто бывают и более реалистичные сны, а уж логически обосновать происходящее здесь вообще нереально. — Она нервно хохотнула и мотнула головой за спину: — У вас тут люди сквозь стены ходят.

— Это стационарный портал, — поморщился министр, посмотрел на Веру внимательнее и спросил: — Вы всё ещё уверены, что видите сон?

— Процентов на семьдесят, — покачала ладонью Вера.

— И эта комната вам снится?

— Вполне возможно, — опустила уголки губ Вероника, осмотрелась, — в моём мире тоже распространён такой стиль оформления.

— И я вам снюсь? — с серьёзностью психиатра спросил министр, она кивнула, он усмехнулся: — В вашем мире есть цыньянцы?

— Миллиард, — медленно кивнула она. И с какой-то истерической честностью продолжила: — Всё, что здесь есть, могло быть сгенерировано моим подсознанием. Эйнис похожа на мою лучшую подругу, король похож на бывшего друга, Тонг напоминает известного актёра, вся одежда, оружие и мебель подобны вещам, которые я уже видела. Все впечатления обрывочны, я нахожусь в одном месте, потом — раз, — и в другом. Периодические приступы дикого страха — ещё один балл в пользу версии о ночном кошмаре…

— Госпожа Вероника, — он поднял ладони, прерывая её сбивчивый, нервный монолог, — послушайте секундочку. В нашем мире Призванные появлялись очень много раз, — он внимательно смотрел в её глаза, она чувствовала, что дрожит от нервов, — но «удачными» Призванными называют всего двоих людей. Знаете, почему?

Она криво усмехнулась:

— Потому что остальных сразу же порвали на части в борьбе за обладание их знаниями?

— Иногда бывало и так, — спокойно кивнул он, — но гораздо чаще всё было куда проще. — Он замолчал, изучая её лицо, она приподняла брови, приглашая продолжать, и министр сказал: — Подавляющее большинство призванных сходит с ума. В течение первой недели после ритуала. Им кажется, что они умерли и попали в ад, кажется, что их похитили демоны, некоторые убеждают себя, что сошли с ума, и действительно приобретают паранойю по поводу своего сумасшествия. Один призванный попал в Ридию, увидел вокруг себя темнокожих людей и решил, что это порождения потустороннего мира, его религия запрещала с ними общаться и он умер от истощения, не принимая пищу и воду из их рук. Случаев было очень много, почти все они привели к печальным последствиям, это одна из причин запрета на Ритуал Призыва.

— Офигеть, — нахмурилась Вероника. — Ну что ж, мой задвиг ещё не самый страшный.

— Но я всё равно попросил бы вас отнестись к моим словам серьёзно. — Он вздохнул с таким видом, как будто был почти уверен, что разговаривает со стенкой. — Если вы сами проанализируете свои ощущения, то сможете избавить себя от иллюзий и от вероятного сумасшествия. Может быть, есть что-то, что докажет вам реальность происходящего?

Вера вздохнула, устало потёрла лоб и пожала плечами:

— Психологи моего мира говорят, что во сне нельзя читать. Но мне не раз снилось, что я читаю, вопреки всем их исследованиям, я отлично вижу буквы и читаю слова. Это не всегда связный текст, иногда надписи по смыслу — полный бред, но я могу их прочитать. — Она потёрла лицо и плотнее завернулась в скатерть, виновато улыбнулась: — У меня всегда очень реалистичные сны. Я чувствую запахи, вкус еды, ощущения от тепла и холода, боль, страх… Я не знаю, каким образом можно точно узнать, что это сон или не сон. Наверное поэтому я так запросто приняла решение убить Тонга, во сне я часто убиваю или меня убивают. — Она помолчала, рассматривая свои руки, пожала плечами и посмотрела на министра: — Если бы я в реале убила человека, у меня, наверное, была бы депрессия и психоз.