Король-сердцеед
Шрифт:
В этом раздумье он дошел до дверей гостиницы, где его уже ожидал человек, игравший не последнюю роль в событиях предыдущей ночи, а именно Вильгельм Верконсин.
— Ах, сударь, сударь! — сказал Вильгельм, бросаясь к нему. — Знаете ли вы, что случилось?
— Конечно знаю, — ответил Ноэ.
— А я-то в это время помогал госпоже Лорьо бежать! Если бы я был там в это время…
— Так и тебя тоже убили бы, только и всего! — договорил Ноэ. Этот аргумент произвел свое действие на Верконсина.
— Но как
— Да видите ли, господин Ноэ, тетка попросила меня сходить получить причитающуюся ей ренту, и я не мог отказать ей в этом, так как она очень хорошо относится ко мне. Ну, вот…
— Постой! — под влиянием внезапно мелькнувшего соображения остановил его Ноэ. — Ты, кажется, говорил, что у твоей тетки собственный дом?
— Да, сударь, в Шайльо.
— И ты с ней очень хорош?
— Еще бы! Ведь она считает меня своим наследником!
— Ну, это обыкновенно бывает достаточным мотивом для совершенно обратного отношения!
— А вот тетка и теперь говорит, что я могу смотреть на ее дом и состояние как на свои собственные!
В этот момент послышался шум чьих-то шагов: это возвращался домой счастливый Генрих Наваррский, забывший в своих грезах обо всем на свете и, конечно, о Вильгельме Верконсине. Поэтому немудрено, что его очень удивило присутствие приказчика покойного ювелира.
— Ба, что вы делаете здесь? — спросил он.
— Тише! — ответил ему Ноэ, увлекая за собой в дверь Вильгельма. — Мы поговорим обо всем в комнате! Вильгельм окажет нам серьезную услугу! — шепнул он принцу.
Все прошли в комнату Ноэ.
Тут он спросил Вильгельма:
— Велик ли дом твоей тетки? То есть смогут ли поместиться там еще двое?
— О, конечно, сударь!
— Понимаешь ли, еще двое таких, которые прячутся и не хотят, чтобы их нашли?
— Да ведь не в Шайльо ищут тех, кто скрывается! — ответил Вильгельм.
— Еще недавно, — сказал затем Ноэ, обращаясь к принцу, — вы вторично советовали мне, Анри, приберечь Паолу в качестве заложницы! Ну так Паола выразила мне полное согласие последовать за мной хоть на край света…
— Но ведь ты говорил о двоих! — заметил Генрих. — Кто же второй?
— А Годольфин?
— Как? Ты хочешь поместить их вместе?
— А почему бы и нет? Годольфин ненавидит Рене и обожает платонически Паолу, и если мы поместим их вдвоем, то он и не подумает вернуться к Рене!
— Что же, ты, пожалуй, прав, — ответил Генрих. — К тому же нам еще, пожалуй, удастся узнать что-нибудь от Годольфина!
VII
В то время как Ноэ занимался с принцем Наваррским вопросом о наиболее безопасном помещении Паолы и Годольфина,
— Приказания вашего величества в точности исполнены, — доложил он. — Рене арестован по выходе от ее величества королевы — матери.
— А! — сказал король нахмурясь. — Значит, придется выдержать еще натиск с ее стороны! Она не отдаст нам даром своего любимчика, предстоит упорная борьба!
— Ну, ваше величество, — ответил Крильон, — когда король хочет чего-либо, с ним не борются!
— Я буду непоколебим, друг мой Крильон! Ей меня не разжалобить!
В этот момент в дверь тихо постучали.
— Что нужно? — крикнул король. Вошел Рауль, красивый паж.
— Ее величество королева-мать умоляет ваше величество разрешить ей прийти к вашему величеству. Ее величество пыталась уже пройти к вашему величеству, но часовые…
— Хорошо, пусть она войдет! — сказал король. — Да оста вайтесь здесь, герцог! — сказал он Крильону, заметив, что тот встал. — Вы увидите, по крайней мере, король ли я, когда я хочу этого!
Вошла Екатерина Медичи. Она была грустна и одета во все черное.
— Ваше величество, — сказала она, обращаясь к сыну, — я пришла по очень важному делу!
— Я слушаю вас, ваше величество! Не отвечая, Екатерина бросила на Крильона взгляд, как бы говоривший: «Чего торчит здесь этот нахал?»
— Говорите, ваше величество, говорите! — продолжал король. — В присутствии Крильона можно говорить о чем угодно: самое имя «Крильон» равносильно понятию о порядочности!
— Ваше величество, — сказала тогда королева, досадливо закусив губы, — я пришла просить вас освободить человека, оказавшего большие услуги монархии!
— Монархия не имеет привычки сажать в тюрьму своих слуг! — холодно возразил король.
— Этот человек открыл важный заговор!
— Так его, должно быть, уже вознаградили за это!
— Я почтила этого человека своей дружбой и доверием, а его схватили и отвели в тюрьму!
— Уж не говорите ли вы о Рене Флорентийце, ваше величество?
— Да, ваше величество, я говорю о нем.
— Ну, так ваши сведения вполне точны: герцог только что исполнил это дело!
— А, так это герцог? — сказала королева, бросая на Крильона убийственный взгляд.
Крильон только поклонился в ответ.
— Неужели это было сделано по приказанию вашего величества? — продолжала королева со слезами в голосе.
— Ваше величество, — ответил король, — я уже давно предупреждал вас, что Рене подлый убийца и восстановит против меня весь Париж.
— Но Рене безвинно оклеветали!
— Ну, уж в этом пусть разбирается суд!
— Как? Его будут судить? — воскликнула королева.
— Я уже докладывал вам об этом вечером, — холодно ответил король. — Его будут судить и… осудят, надеюсь!