Король северного ветра
Шрифт:
По правую руку от Эдварда орудовал широкой двухсторонней секирой сэр Алистер, по левую разил длинной боевой шпагой капитан Кэбри. Гленан был хорошим бойцом - может быть лучшим из всех, что служили в гвардии Таэрверна. Когда прежнее рыцарство Эринланда почти все полегло в битвах у реки Твейн и на Броквольском поле, сдерживая гарландский натиск, именно Гленан помогал своему государю создать в стране кавалерию нового типа - легкую и подвижную, вооруженную палашами и саблями, обученную лихо бить клинком из седла. Она успела хорошо себя показать на полях северной Паданы - а вот иберленские пехотинцы к подобным противникам были пока непривычны. Они умели сдерживать щитами тяжелую феодальную конницу, что наступала в плотном боевом порядке, разя копьями - но такой враг, способный бить в рассеянном построении,
Оказавшись на острие тарвеловского авангарда, гвардейцы Эринланда первыми пробились сквозь построения неприятеля, открывая вслед за собой дорогу всадникам Стеренхорда. Вырвавшись на простор, они тут же ударили противнику в тыл, окружая его передовой отряд. Конники Тарвелов, зайдя с двух сторон, взяли вражеских солдат в тиски. Взлетали и опускались мечи, преломлялись копья и разлетались на куски щиты, воздух наполнился криками раненых и умирающих.
Повернув коней, Эдвард и его спутники вновь влетели в ряды солдат королевской армии Иберлена. Лорд Вращающегося Замка разил фамильным клинком, нанося один за одним сверху вниз рубящие удары - метя в основном в головы и в плечи. Выкованный еще до падения Антрахта для Владык Холмов, почти не способный затупиться, сделанный из лучших сплавов, секреты производства которых уже две тысячи лет были забыты, этот клинок прорезал доспехи почти без усилия, будто те были сделаны из кожи - что обычному мечу оказалось бы недоступно. Чужие удары Фэринтайн блокировал на щит, иных случившихся на его пути воинов сшибал его конь.
Собственная кавалерия неприятеля уже переходила в контрнаступление, стремясь поддержать окруженную пехоту. Алебардисты сэра Алистера выступили, построившись в три роты, по левому флангу, вырываясь вперед и принимая удар на себя. Пришлось им, впрочем, несладко - одетые в тяжелую броню, верхом на лошадях, защищенных коваными нагрудниками спереди и стальными листами по бокам, королевские гвардейцы Иберлена смогли смять первые шеренги воинов Стеренхорда и глубоко вонзиться в их строй.
В первые же минуты стычки не меньше сотни солдат оказались втоптаны копытами в землю, проткнуты насквозь пиками или разрублены надвое тяжелыми полуторными мечами, которыми рыцари лорда-констебля наносили удары из-за плеча. Пехотинцы Тарвела подались назад, отступили на сотню футов, но все же сдержали строй, не перейдя в бегство. Завязалась отчаянная рубка. Продвижение всадников Рейсворта замедлилось, ведь теперь им пришлось преодолевать ставшее все более отчаянным сопротивление. Несмотря на понесенные стеренхордскими солдатами потери, им удалось выполнить свою цель - на какое-то время не дать двум частям неприятельского войска сомкнуться.
Эдварду и его соратникам тем временем пришлось несладко. В какой-то момент под наследником Фэринтайнов подрубили ноги коню, и король Эринланда, спрыгнув с него, едва успел отбиться от сразу четверых насевших на него вражеских солдат. Видя, что их государь вступил в неравный бой, подоспели капитаны Кэбри и Свон. Вскоре им тоже пришлось спешиться, когда ранены оказались и их скакуны.
Сражение стремительно перерастало в свалку. Пока алебардисты и пехотинцы Тарвела продолжали сдерживать возглавляемую Стивеном Дерби кавалерию, Фэринтайн и его люди, а также авангард сэра Алистера, противостояли вражеским ландскнехтам. Те уже отправились от первоначальной заминки, и дрались теперь яростно. Наемники, служащие Иберленскому королевству за жалованье, они были людьми опытными и хорошо обученными. Вдобавок немалая их часть прежде под началом Раймонда Айтверна получила боевой опыт в лумейской и бритерских кампаниях. Эти люди тоже не любили отступать - а к врагу не знали ни жалости, ни пощады.
Все больше всадников Стеренхорда теряли своих скакунов. Эдвард Фэринтайн возглавил отряд из примерно двухсот человек, с трех сторон зажатых в тиски воинами противника. Футах в четыреста от них бился, стремясь придти на подмогу товарищам, Алистер Тарвел - но здесь ему успех не сопутствовал. Если первоначальным своим резвым натиском стеренхордской кавалерии удалось рассечь правый фланг противника на несколько частей, теперь уже эти части пытались сомкнуть кольцо вокруг напавших на них смельчаков.
Эдвард лишился щита - нанесенный тяжелым топором удар разнес его в щепки, отдавшись вяжущей болью в руке и в плече. Король Эринланда обнажил дагу - более чем футом длиной, острую, заточенную с обеих сторон. Так он и стал драться - с мечом работы Древних в правой руке и с кинжалом в левой. Сражаясь впереди своих людей, каждый удар он стремился доводить до конца, делая его смертоносным. Лучший, по мнению многих завсегдатаев турнирных ристалищ, боец континента, сейчас Фэринтайн стремился во всем подтвердить свою славу - понимая, что лишь пример проявленных командиром искусства и смелости поддержит дух его подчиненных.
Белый плащ, все еще не порванный и почти не испачканный, развевался за его плечами. Клинки взлетали и опускались - кинжал принимал чужие удары, меч наносил свои, рассекая доспехи и плоть. Фэринтайн колол в щели забрал, рубил по шее, мгновенно приседал, нанося режущие удары по ногам, подрубая сухожилия и дробя колени. Эльфийская кровь сама по себе делала его более быстрым и ловким, чем простой человек - а в сочетании с многими годами сражений и воинских тренировок так и вовсе превращала в почти непобедимого бойца. И все же Эдвард знал, что и у его способностей имеется предел. Он лишь надеялся не достигнуть этого предела сегодня. Будучи расплатой за сверхъестественную ловкость и скорость, усталость уже начинала проникать в его мышцы.
Фэринтайн надеялся, что, увидев завязавшуюся рубку, люди Данкана Тарвела придут на подмогу союзникам - однако ворот форта, скрытых изгибом ограды и несколькими тысячами солдат противника, видеть сейчас не мог, и не знал, началось ли возле них какое-то оживление.
Вскрикнул, раненный в левую руку, Томас Свон. Едва избежал, вовремя увернувшись, смертельного удара в голову Гленан Кэбри. От приведенных Эдвардом из Тимлейна гвардейцев почти никого не осталось в живых - только пара его капитанов да еще три бойца. Оказавшиеся впереди атакующего войска, они почти все и погибли, сложив голову на чужой войне, куда привел их государь. Люди сэра Алистера потеряли убитыми не меньше половины от своего числа, а сам он, относительно легко раненный в бок, продолжал между тем сражаться. Алебардисты его, выдвинутые против конников сэра Стивена, лишились уже двух третей своего изначального количества - и последняя их рота держалась на последнем усилии. Когда и она окажется рассеяна и разбита, преимущество окончательно перейдет к воинам Рейсворта. Сзади подходил, впрочем, оставшийся у молодого Тарвела аръергард, составленный в основном из легких копейщиков - однако было очевидно, что его не хватит надолго. Противник уже успел подтянуть к месту схватки основные свои отряды, и теперь в полной мере мог использовать численное преимущество, каким обладал.
– Мы не продержимся долго!
– крикнул сэр Гленан.
– Я погибну, сражаясь на стороне убийцы Гледерика? Такую судьбу вы мне приготовили, государь?
Эдвард не ответил. Сжал зубы, сдерживая злость. Он хорошо осознавал, что привел собственных людей на напрасную, по мнению родича и наследника, гибель - и все же не раскаивался в собственном шаге. Требовалось, однако, что-то предпринять, чтобы избегнуть неминуемых в противном случае поражения и смерти.
"Что ж, хотя Кэран уверяла, что время показать нам свою Силу еще не пришло - похоже, она не права. Сейчас или я применю магию, или нас разобьют - и плевать, что люди начнут судачить после этого дня о существовании в мире еще одного короля-колдуна".
Магические потоки всегда представлялись Эдварду Фэринтайну подобием незримой реки - широкая и полноводная, река эта прежде охотно принимала его в свои неспешно текущие воды, словно искусного пловца. Теперь, однако, она ревела и ярилась, уподобившись водопаду, с грохотом низвергавшемуся с крутых порогов на сотни футов вниз в облаке испаряющегося пара. Потревоженная неясным диссонансом, колдовская энергия, утратившая обычный свой покой, кричала неслышным простым смертным воплем, готовая будто сойти с ума. Ощутив, как судорога резкой боли пронзила все его тело до последнего нерва, король Эринланда все же коснулся колдовской энергии, зачерпывая ее в себя, словно пил, глоток за глотком, огонь. А затем, сосредоточившись, швырнул этим огнем в неприятеля, формируя боевое заклятье.