Король терний
Шрифт:
Я шел среди жителей Высокогорья, старых и молодых, бородатых и бритых начисто, с лицами у кого бледными, у кого красными, между дрожащими от волнения и спокойными, пока не остановился возле опускной решетки. Бревна с металлическими полосами были расколоты, грохот тарана, дикие крики сотни людей, раскачивавших его. Пальцы нащупали рукоятку кинжала, я вытащил его из ножен. Приложил к необожженной щеке, почувствовал холодную, как лед, сталь. Опускная решетка содрогалась и стонала под ударами тарана. Солдаты Стрелы кричали и умирали, пораженные моими солдатами.
— Кровь короля! — С криком сэр Илмар Золотой потряс топором, моя кровь алела на его сверкающем шлеме.
— Кровь короля! — Длинноволосый и бородатый воин Хонтсайда прижал основание ладони ко лбу, где я оставил красный отпечаток.
— Кровь короля! — Танцор из Сенната покрутил своим огромным щитом, где мой отпечаток выделялся на белой луне герба его дома.
— Кровь короля!
Рев прокатился по толпе, волной омывая нас. Король — символ, не человек, — идея и цель. Думаю, теперь у моих солдат была идея и цель.
Я вернулся в тронный зал (Макин неотступно следовал рядом) и велел позвать придворных рыцарей, Красного Кента и капитана отряда дома Морроу, лорда Йоста.
Лорд Йост пришел последним с рыцарем из второго сословия и Мианой. Я полагал, что королеву Миану тоже надо пригласить. Она все еще была в подвенечном платье, хотя шлейф и фату сняли, но, как спасение от холода, добавилась шаль, шитая жемчугом. Лорд Йост, казалось, был сильно смущен ее присутствием на военном совете.
— Джентльмены, — обратился я к собравшимся. — Миледи.
Я сел на трон. Вернее, тяжело опустился. Приятно было наконец-то дать ногам отдых. Не рассчитывал, что стану так долго бегать по горам, и от усталости был готов проспать неделю.
— Сколько врагов вы убили, и какие потери? — спросила Миана. А мужчины ждали, когда я заговорю. Ей этого было не нужно. На ее месте я бы задал такой же вопрос.
— Шесть тысяч солдат противника против наших двухсот.
— Тридцать к одному. О, это лучше, чем двадцать к одному. — Ее высокий приятный голос, ведущий счет, казался неуместным.
— Все верно. Только это были мои лучшие две сотни, я бросил козыри.
— И канцлер Коддин не вернулся, — заметила Миана. Для двенадцатилетней девочки она была отлично информирована.
Что-то кольнуло меня. Перед глазами снова встал Коддин в каменной могиле, которую мы успели сложить для него.
— Он в большей безопасности, чем мы, — сказал я. Возможно, он даже проживет дольше нас. Хотя будет мучиться.
Я взял у пажа кубок с вином, разбавленным водой, и тарелку с хрустящим хлебом и козьим сыром.
— И каковы ваши планы? — спросила Миана.
— Мы вложим всю нашу веру в наше оружие и будем надеяться, что в критический момент фортуна нам улыбнется, — жуя, произнес я.
— Возможно, мой свекор поможет нам, — сказала Миана, чуть улыбнувшись, такая не по годам смышленая.
— Надеюсь на что-то подобное, — ответил я.
Сила брата Райка заключалась не столько в его железных мышцах, сколько в его ненависти к мертвым.
39
ЧЕТЫРЬМЯ ГОДАМИ РАНЕЕ
— Она ушла, да? — Макин, ладонью прикрывая глаза от солнца, оглядел болота. Мы стояли на островке раздробленной породы, поросшей кустарником, — хилые ветки торчали то там, то здесь.
— Надеюсь, — сказал я. Отчасти мне хотелось уничтожить Челлу своими собственными руками, но, возможно, она упокоилась на дне болот вместе со сгоревшими мертвецами. У меня не было в этом полной уверенности. Не было и чувства удовлетворения, но смерть моего дяди научила меня, что возмездие не так сладко, как обещает быть. Это та жажда, которую трудно утолить.
Мы сели на лошадей — казалось, целую вечность не сидели в седле. Райк взял чалую Роу, потому что его конь-гора на свою беду оказался слишком тяжелым, чтобы благополучно скакать по болотам. Кент и Макин были верхом на своих лошадях, а мы с Грумлоу, как самые легкие из братьев, взобрались на моего Брейта, самого мощного из всех оставшихся у нас лошадей.
Кисловатая вонь болот преследовала нас еще не одну милю. Черная грязь засохла серыми лепехами на нашей одежде, трескалась и осыпалась хлопьями. Более навязчиво, чем вонь и грязь, меня преследовал образ Челлы в языках пламени, эхом звучали ее последние слова: «Мертвый Король плывет».
В течение трех дней мы ехали по вересковым пустошам и поросшим кустарником местностям, по заброшенным дорогам, и наконец сельские тропки вывели нас к свободному порту Барлона. Райк беспрестанно жаловался на солнечные ожоги, пока я не убедил его намазать свиным дерьмом самые болезненные раны. Удивительно, но это помогло, хотя я не особенно надеялся. Дерьмо может обладать живительной силой.
Древние стены порта блестели и переливались в жарких лучах солнца. Вероятно, тысячу лет назад он производил неизгладимое впечатление. Сейчас остался только фундамент высотой двадцать футов и столько же толщиной, черный углистый сланец лежал большими кучами, его крестьяне разбирали для строительсва своих хижин и межевых стен на полях.
Как только мы въехали в город, он мне сразу понравился. Воздух наполняли экзотические ароматы специй и готовившейся еды, от которых у меня заурчало в желудке. Жители ходили по улицам толпами, говорили громко, кричащим был и их внешний вид — яркие шелка, такие же яркие украшения из стекла и неблагородных металлов, цвет кожи поражал разнообразием. Были мужчины и женщины с белой кожей, как у меня, темной, как у нубанца, и люди с кожей всех промежуточных оттенков. Хотя мы не встретили ни одного белокожего, как Синдри или герцог Аларик. Думаю, таких белоснежных солнце бы растопило.