Король терний
Шрифт:
Если бы с ними не было Макина, я бы по-настоящему легко расстался с братьями.
40
ЧЕТЫРЬМЯ ГОДАМИ РАНЕЕ
В таком большом порту, как Барлона, стояло на якоре не менее сотни парусных кораблей. Большинство из них принадлежали либо одному крупному торговцу, либо торговой корпорации, они прижимались к береговой линии, загруженные товарами, которые дешевы там, откуда суда отправляются, и дороги там, куда они прибывают. Простая арифметика, но дьявол, как говорится, кроется в деталях. Были здесь и военные корабли, номинально принадлежавшие принцу Барлоны и находившиеся на службе у его подданных. Реальность же была такова, что новых принцев
Я несколько часов рассматривал корабли с иностранными экипажами: желтолицые — из Уттера, чернокожие — из африканских королевств, потемневшие от солнца матросы в тюрбанах и с вьющимися бородами — все они ходили с важным, напыщенным видом по палубам пропахших специями торговых судов. Я вспомнил слова принца Стрелы о скудости моих познаний о мире и безграничности моего невежества. Тем не менее каждый из этих путешественников знал о существовании империи, хотя она и была расколота на части. Таким образом, выходило, что было между нами нечто общее.
Я видел, что с самого начала Макин с братьями тащились за мной. Я догадывался, что Макин предполагает потерять Райка в одном из борделей. Райк был не из тех, кого легко потерять даже в такой густой уличной толпе. А вот в борделе и сам Макин, и Красный Кент могли легко забыть обо всем на свете. Среди братьев я не видел Грумлоу. Он был себе на уме и выбирал собственный путь.
Небольшие и более других потрепанные морскими бурями когги стояли на якоре на самом краю огромной пристани. Там к причалам примыкали полузаброшенные склады, между которыми тянулись опасные проходы, где запах гниющей рыбы был столь жестоким, что у меня начали слезиться глаза. Я пошел за двумя обнаженными по пояс мужчинами, которые по трапу катили бочку на борт «Козерога».
— Эй ты! А ну прочь с моего корабля, — заорал грязный коротышка, достаточно громкоголосый, чтобы быть капитаном.
— А это корабль? — Я огляделся. — Ну да, если ты на гребную шлюпку поставил парус, то смело можешь называть ее кораблем. Но выбросив весла, ты поступил опрометчиво.
— Я думал тебя по-хорошему спровадить, но вижу, ты этого не заслуживаешь, — ответил коротышка. Его весьма уродливое лицо обрамляли густые черные кудри, очень похожие на парик. Странно и непонятно, зачем ему в такую жару напяливать на голову десять фунтов чужих потных волос.
Я крутил в руке серебряную монету Анкрата с изображением головы моего отца.
— Место на борту для меня найдется? — спросил я.
Приближавшийся ко мне толстяк остановился. На его лице отразилось облегчение.
— Мне нужно на Лошадиный Берег, — сказал я, — в районе уха.
Полуостров получил свое название не в честь какого-нибудь выдающегося жеребца, а, очевидно, потому, что береговая линия была вытянута и напоминала лошадиную голову. Я изучал карты, хранившиеся в библиотеке моего отца, и могу с полной уверенностью сказать, что полуостров конфигурацией походил на лошадиную голову с таким же успехом, как истуканы Дейнло — на троллей, или как созвездие Ориона — на великана с поясом и дубиной в руке. С таким же успехом они могли назвать полуостров Берег Счастливого Поросенка или Скрюченный Палец. Чтобы хоть как-то оправдать древних, я должен заметить, что море дважды поднималось до высоты Высокого Замка со времен возведения его Зодчими, и старые карты обновлялись не один раз. И даже несмотря на это, я бы поставил в заклад мешок ворованного золота, утверждая: когда созерцаешь конфигурацию Лошадиного Берега, слово «лошадь» — не первое, что приходит на ум.
Времени подумать у меня было с избытком, пока капитан-коротышка, прищурившись и кусая губу, изучал меня. Я мог бы сесть на любое судно: маленькие суденышки, загрузившись, отправлялись вдоль побережья. Заранее я купил две бутылки эля для капитана. Коротышка обмозговывал и взвешивал резон и до последнего момента оттягивал решение — брать или не брать на борт нового игрока команды. И против моей возможности продлить его трезвость еще на несколько часов он поставил свой список самых веских аргументов в пользу плыть на юг. Название «Козерог» зацепило мое воображение. Да и кто захочет выйти в море под парусами какой-то «Марии» или «Божьей благодати», если есть «Козерог»?
— Два серебряных, и ты вместе с командой будешь тянуть канат, — сказал капитан.
— Один серебряный, и я буду есть вместе с командой, — парировал я и начал подниматься по трапу. Конечно, я с таким же успехом мог подняться на борт «Марии». Но уж слишком мне нравилось название судна.
— Договорились, — согласился капитан.
Итак, я отправлялся в море на «Козероге» с капитаном Неллисом.
Пока на «Козероге» не подняли паруса, я в последний раз прошелся по набережной и остановился у здания Управления порта — достаточно длинного, и если бы мне для верности дела пришлось подкупать здесь кого-нибудь, то это изрядно облегчило бы мой золотой запас. Идеально было бы загрузить братьев на какое-нибудь судно, чтобы оно доставило их в небольшой порт на севере. Макина бы тошнило так, что он бы даже не заметил, по какому борту берег. В случае отсутствия такой возможности им нужно только арестовать Макина и продержать неделю-две — ровно столько, сколько я буду путешествовать, — чтобы он остыл и наконец вспомнил, что если король велит что-то сделать, это надо сделать.
Я люблю море. Даже когда оно немного волнуется — в такие моменты на расстоянии десяти миль от берега оно похоже на горы, которые пришли в движение. Мне нравятся морские словечки: «все наверх», «отдать концы». Если Лундист прав, и мы после смерти рождаемся вновь, я в следующей жизни хотел бы родиться пиратом. Все, что связано с морем, приводит меня в хорошее настроение. Его запах, его вкус. Крик чаек. Что-то магическое есть в их резких криках. Недаром вороны стремятся их изничтожить, а вороны — птицы недобрые, и крики их предвещают что-то зловещее.
Капитан Неллис не приветствовал мое появление на квартердеке, по крайней мере, так он мне заявил. Но я большую часть времени проводил именно там, свесив ноги за борт и держась за леер, а он стоял у меня за спиной, едва видимый из-за руля. Он бы мог закрепить руль канатом, но, похоже, ему нравилось держать штурвал в руках и покрикивать на матросов. На мой взгляд, он управлял матросами в той же малой степени, что и крутил руль. Он чертыхался и отдавал приказы, а матросы рассеянно шли их выполнять.
— Придет день, и я куплю себе корабль, — сказал я.
— Знамо дело. — Капитан Неллис сплюнул на палубу. Не будь таких, как он и Роу, палубы вообще никогда не пришлось бы драить.
— Большой, а не такую лохань, как эта. Он будет разрезать волны, а не барахтаться в них.
— И то верно — чего такому парню, как ты, мелочиться, — проворчал Неллис. — Ты сразу целый флот покупай.
— Дельное замечание, капитан. Очень дельное. Как только границы моего королевства дойдут до берега моря, я сразу обзаведусь флотом. И один из своих кораблей я обязательно назову «Плюющий Неллис».