Чтение онлайн

на главную

Жанры

Король утра, королева дня
Шрифт:

Я ответила, что новая Эмили – это прежняя Эмили; если сравнить меня с тем, что произрастает в саду, я скорее зеленая ветка на старом дереве, чем какой-то совершенно незнакомый куст. Тогда папа откашлялся, как обычно, когда собирается сказать что-то, чего не хочет говорить, и заявил, что им нужно ко многому привыкнуть заново. Мои собственные мать и отец, сидя за нашим общим столом, обращались со мной как с чужачкой.

Я спросила, к чему привыкнуть, и вдруг поняла. Они стыдились. Стыдились меня! Я стала для них абсолютным позором. К этому времени новость распространилась по всему графству – видели ее, эту Эмили Десмонд? Беременна и даже не имеет представления об отце ребенка, не говоря уже о браке. Бесстыдство, какое бесстыдство. Кем надо быть, чтобы позволить такому случиться со своей дочерью? Ну что они за родители?

Не важно, что дитя мне навязали; не важно, что меня взяли против моей воли, изнасиловали. Почему они боялись произнести это

слово? У них сложилась довольно простая картина: вот доктор Эдвард Гаррет Десмонд, некогда уважаемый астроном, с одной стороны, вот миссис Кэролайн Десмонд, известная поэтесса и специалист по кельтам – с другой, и между этой парой колышется здоровенное пузо.

Я уставилась на родителей и поняла, что выражение озабоченности на их лицах притворное. Внезапно я сильно их возненавидела, пожелала сдохнуть и провалиться в ад, не сходя с места. Что-то прокричала – не помню слов, – разбросала тарелки, ножи, вилки, соусницы и плоды трудов миссис О’Кэролан и бросилась к себе.

До сих пор вижу их бледные лица и вытаращенные глаза. В своей комнате я ходила из угла в угол, как зверь в клетке. Я хотела злиться, мне нравилось злиться, я продолжала злиться, потому что желала продемонстрировать им, сколько во мне скопилось злобы. Я нашла, куда ее направить: на дурацкие неодушевленные вещи, у которых вдруг прорезалась упрямая воля и разум, – моя левая туфля заупрямилась, когда я попыталась ее скинуть, поэтому я тянула, тянула и тянула, пока шнурки не порвались, затем швырнула ее в стену и сбила на пол светильник. Подняла его и снова бросила. Если этой штуке суждено упасть, то момент и место выберу я сама – и от удара об пол светильник раскололся надвое.

Мне не спалось. Голова разрывалась от боли в верхней части шеи, которая возникает, когда ты чересчур зол и не способен выразить свою злость. Проходили часы. Понимая, что, по всей вероятности, не засну до рассвета, я решила что-нибудь почитать. Не знаю, что заставило меня выбрать «Сельский справочник диких цветов Британии и Ирландии». Теплые деньки и полевые цветы давно канули в Лету, а ботаника никогда не была моей сильной стороной, и все же я чувствовала, что обязана взять эту книгу. Прислонившись к подушке, я открыла томик в том месте, которое выбрал он сам, и что-то выскользнуло на покрывало – что-то тонкое, озаренное луной и невесомое, как вздох.

Пара крыльев фейри.

Я аккуратно взяла их двумя пальцами, положила на ладонь и долго разглядывала. Потом сжала кулак и превратила находку в пыль.

Утром я поняла, что не хочу видеть родителей. Принесут или потребуют извинений, это лишь вновь меня разозлит. Под предлогом утренней тошноты я позвонила и попросила миссис О’Кэролан принести завтрак в комнату, что экономка и сделала. По крайней мере один друг у меня в Крагдарре остался.

Я пошла в ванную, чтобы умыться, и внезапно испытала откровение: увидела в совершенно новом свете вещь, презренную в своей обыденности. В конце лестничной площадки, у гладильного пресса, имелась дверка, ведущая на старую лестницу, к комнатам прислуги на чердаке. На моей памяти дверца всегда была заперта; мама говорила, что половицы прохудились. Миссис О’Кэролан обитает в спальне-гостиной рядом с чуланом для картошки – и утверждает, что жар от кухонной плиты помогает от ревматизма. Комнаты под крышей пустовали с самого моего рождения. Этим утром дверь оказалась слегка приоткрытой, на волосок. Разве я могла не устроить экспедицию?

Какое сокровище было похоронено и забыто в комнатах для слуг! Первая была заполнена старыми потрескавшимися альбомами и рассыпающимися коробками с фотографиями: мягкие, размытые дагеротипы с изображением усатых джентльменов в кепках и шароварах, гордо стоящих рядом со своими новыми велосипедами; дам, которые в несомненно душный летний день каким-то образом выглядели аккуратными и элегантными в гофрированном шелке и тафте; опирающихся на посохи охотников в твидовых пиджаках и сапогах до колен, с размытыми пятнами у ног – гончие двигались слишком быстро, чтобы камера могла их запечатлеть; маленьких мальчиков в матросских костюмах, готовых разрыдаться; парней, небрежно засунувших руки в карманы, подпирающих загородки на скачках в Слайго. Семьи лудильщиков застенчиво позировали в дверях своих домов, угрюмые и, судя по виду, немытые; девочки в платьях для первого причастия скромно стояли перед Драмклиффским крестом. Экскурсии на лодках, теннисные партии, поездки на двухколесном экипаже по местным достопримечательностям, продуваемые всеми ветрами семейные пикники в дюнах Страндхилла, свадьбы, крещения, Пасха, Рождество – так много минувших дней, так много запечатленных, застывших мгновений. Я перебирала содержимое коробок: пыльные воспоминания оттенка сепии, похожие на засушенные в Библии цветы… а потом вдруг замерла. Фотограф запечатлел девочку лет тринадцати, стоящую у солнечных часов в утопленном саду. На их циферблате сидело… нечто. Я не могла толком разглядеть, оно явно шевельнулось в тот самый момент, когда фотограф сделал снимок, и отпечаток получился размытым, но очертания очень напоминали крошечного человечка, ростом не более фута. Подпись гласила: «Кэроли и Лесная нимфа. Сад времени, август 1881 года».

В следующей комнате блеклый свет, пробивающийся сквозь потолочное окно, отбрасывал странные, беспокойные тени на голые доски пола. Повсюду стояли сундуки, в некоторых местах штабелями до потолка. Оказалось, что они набиты старой одеждой.

Но какая там была одежда! В первом попавшемся сундуке обнаружились охотничьи шарфы из чистого шелка; белые лайковые перчатки, все еще в упаковке; пышные юбки с разрезом для езды в дамском седле; кнуты, хлысты, стеки и жокейские сапоги; красные охотничьи куртки и бриджи, обработанные кожевенным маслом и задубевшие от слипшегося талька. В следующем не было ничего, кроме шляп на все мыслимые случаи жизни, от самых скромных до самых нелепых: черные невесомые траурные вуали из брюссельского кружева; конструкции, сочетающие райских птиц с фруктами и перьями для посещения скачек на ипподроме Фейрихаус; нарядные соломенные шляпки с лентами, все еще чистыми и хрустящими от крахмала. Третий сундук хранил зонтики с бахромой, расписные китайские веера и оперные перчатки из разных пар, расшитые жемчугом; четвертый – вечерние и бальные платья, все такие свежие, как будто только вчера завершился сезон в Дублине и миссис О’Кэролан сложила их ожидать следующего. Но самое лучшее, самое прекрасное хранилось прямо под потолочным окном: свадебный наряд из шелкового кружева шантильи. Я никогда раньше не видела такого красивого платья и никогда больше не увижу. Когда стану невестой, когда выйду замуж, надену такое же – из тафты, кружева шантильи и кремовой органди. Я вытащила его из сундука и прижала к себе; в крышке не было зеркала, так что я могла лишь воображать, как выгляжу. Казалось, платье сшили для меня, все эти годы оно пряталось в старых комнатах для прислуги и ждало, пока я его разыщу. Но примерять платье я не стала. Почему-то мысль о том, что оно коснется моей обнаженной плоти, встревожила.

Наиболее сильное восхищение вызвала третья комната. Толкнув дверь, я узрела посреди пустоты чей-то силуэт. Вздрогнула и лишь потом поняла: это мое дурацкое отражение в зеркале в полный рост. Вот сижу сейчас, пытаюсь описать то, что почувствовала, когда вошла туда, и понимаю: надо представить, что я не осматривала комнату, а продолжала перебирать фотографии. Сепия – вот первое и главное впечатление; кремово-коричневый свет, порождение воспоминаний о минувшем. Тишина; пылинки повисли в лучах каштанового света; потолочные балки убраны гирляндами букетов, давным-давно оставленных сохнуть в недвижном воздухе и позабытых. В комнате витал причудливый аромат, вездесущий и не поддающийся определению; как будто пахло пеплом роз. Балки и подвешенные сухие букеты дробили охристый свет на плоскости и колонны. В дальнем углу виднелась шляпа пчеловода, снабженная сеткой, а рядом со шляпой – дымарь. Среди теней, сопротивлявшихся лучам цвета сепии, я заметила нечеткие контуры ступенчатых пирамид; оказалось, это сложенные рулоны обоев. В полумраке запах пересохшей на солнце бумаги, мягкой, старой, тронутой желтизной, показался мне волшебным.

Не помню, как долго стояла там, пока комната открывалась мне; по большей части я была потрясена. То, что за пятнадцать лет, на протяжении которых этот дом и прилегающие территории изучались до мельчайших мелочей, я не узнала тайны этих комнат, поражает меня сейчас, но тогда я как будто угодила под воздействие чар: прикосновением заставляла старые букеты покачиваться, пальцем обводила узоры на древних обоях и фризах.

Я бы там задержалась, но откуда-то снизу донесся голос миссис О’К, призывающий меня обедать. Как бежит время! С неохотой я закрывала дверь, в последний раз окидывая взглядом комнату и засушенные цветы. И кое-что увидела. Уверена, что видела. Никакой игры света; в зеркале отражалось свадебное платье из кружева шантильи – стояло, как невеста перед алтарем, надетое вместо тела на сложенные колонной мертвые букеты.

26 октября 1913 года

Крагдарра

Драмклифф

графство Слайго

Дорогой доктор Чемберс,

надеюсь, это письмо, полученное по прошествии столь долгого времени с той поры, как наши пути пересеклись в последний раз, не станет чересчур большим сюрпризом; даст Бог, оно застанет вас в добром здравии и благополучии. Возможно, вы помните нашу последнюю встречу – она случилась пять лет назад, в отеле «Глендалох Хаус», на торжественном ужине в честь нашего старого и любимого директора, доктора Эймса. Помню тот вечер так хорошо, словно все было вчера. Мы сидели друг напротив друга, и я наслаждался весьма энергичной беседой о гомруле и проблеме Ольстера – и вот эти темы, набившие оскомину, вновь у всех на устах. Я много раз собирался поздравить вас с назначением на пост директора Школы Балротери. Совершенно непростительная оплошность с моей стороны; позвольте выразить самое искреннее восхищение вашими прошлыми успехами и уверенность в успехах будущих.

Поделиться:
Популярные книги

Последний попаданец 2

Зубов Константин
2. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
рпг
7.50
рейтинг книги
Последний попаданец 2

"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25

Харников Александр Петрович
Фантастика 2023. Компиляция
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Фантастика 2023-123. Компиляция. Книги 1-25

Мама из другого мира. Дела семейные и не только

Рыжая Ехидна
4. Королевский приют имени графа Тадеуса Оберона
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
9.34
рейтинг книги
Мама из другого мира. Дела семейные и не только

Восход. Солнцев. Книга IX

Скабер Артемий
9. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга IX

Идущий в тени 3

Амврелий Марк
3. Идущий в тени
Фантастика:
боевая фантастика
6.36
рейтинг книги
Идущий в тени 3

С Новым Гадом

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
7.14
рейтинг книги
С Новым Гадом

Флеш Рояль

Тоцка Тала
Детективы:
триллеры
7.11
рейтинг книги
Флеш Рояль

Мастер Разума

Кронос Александр
1. Мастер Разума
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
6.20
рейтинг книги
Мастер Разума

Неожиданный наследник

Яманов Александр
1. Царь Иоанн Кровавый
Приключения:
исторические приключения
5.00
рейтинг книги
Неожиданный наследник

Восход. Солнцев. Книга XI

Скабер Артемий
11. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга XI

Система Возвышения. (цикл 1-8) - Николай Раздоров

Раздоров Николай
Система Возвышения
Фантастика:
боевая фантастика
4.65
рейтинг книги
Система Возвышения. (цикл 1-8) - Николай Раздоров

Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Алая Лира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.30
рейтинг книги
Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Пенсия для морского дьявола

Чиркунов Игорь
1. Первый в касте бездны
Фантастика:
попаданцы
5.29
рейтинг книги
Пенсия для морского дьявола

Герой

Бубела Олег Николаевич
4. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.26
рейтинг книги
Герой