Король-ворон
Шрифт:
– С лесом все в порядке, – произнес Артемус.
Женщины посмотрели на него.
– Объясни, что значит «в порядке», – потребовала Мора.
– Кэйбсуотер любит их, – Артемус сложил свои огромные руки на коленях и выставил вперед свой гигантский нос. Его взгляд все возвращался к Гвенллиан, словно он боялся, что она может наброситься на него. Гвенллиан многозначительно погасила одну из горящих свечей своим стаканом. В комнате стало на один крохотный огонек темнее.
– Может, уточнишь? – предложила Калла. Но Артемус молчал.
– Мы рассмотрим это мнение поподробнее, – сказала Мора.
Женщины снова выпили.
–
– Нас всех это не касается, – ответила Мора. Бдение у церкви предсказывало только смерти людей, родившихся в городе или прямо на дороге мертвых (или, как в случае с Гэнси, возродившихся на ней), а все, кто сидел сейчас за столом, были приезжими.
– Но это касается Блу, – уточнила Орла.
Мора сердито тасовала карты:
– Это все равно не гарантирует безопасность. Есть вещи похуже смерти.
– Тогда давайте гадать, – сказала Джими.
Каждая из женщин прижала свою колоду карт к сердцу, перетасовала и наугад выбрала одну из карт. Они выложили карты на стол изображением вверх.
Таро – очень личная вещь, поэтому картинки в каждой колоде отражали сущность владелицы. На картах Моры были сплошь темные линии и простые цвета, рисунок небрежный и даже примитивный. Карты Каллы выглядели богато и были перенасыщены деталями и цветами. На каждой карте в колоде Орлы была изображена парочка, целующаяся или занимающаяся любовью, независимо от связи значения карты с поцелуями или сексом. Гвенллиан создала свою колоду сама, набросав темные, безумные символы на колоде обычных игральных карт. Джими пользовалась колодой «Священные кошки и женщины», купленной в магазинчике для малоимущих в 1992 году.
Все женщины вытащили пять разных версий Башни. Версия Башни Каллы лучше всего отображала значение карты: в замок, на котором было написано «СТАБИЛЬНОСТЬ», била молния, он был охвачен огнем и атакован некими существами, похожими на змей. Стоявшая в окне женщина, кажется, испытывала на себе всю силу удара молнии. На вершине башни с крепостного вала падал мужчина – либо его сбросили, либо он спрыгнул сам. В любом случае, он тоже был в огне, а следом за ним летела змея.
– Значит, мы все умрем, если не предпримем что-нибудь, – констатировала Калла.
Гвенллиан пропела:
– Owynus dei gratia Princeps Waliae, ha la la, Princeps Waliae ha la la… [1]
Артемус заскулил и дернулся было встать. Мора удержала его за руку и заставила снова сесть.
– Мы все умрем, – сказала она. – Рано или поздно. Давайте без паники.
Калла не сводила взгляда с Артемуса:
– Паникует только один из нас.
Джими передала по кругу бутылку с виски:
– Пришло время найти какое-то решение, дорогие мои. Как будем искать?
1
лат.: Оуайн милостью божьей вождь валлийцев, ха-ла-ла, вождь валлийцев, ха-ла-ла...
Женщины разом посмотрели на темную миску, служившую им чашей для гаданий. В ней не было ничего особенного, обычная стеклянная миска за 11 долларов, купленная в одном из магазинов, где продается кошачий корм, мульча и
(Один из вариантов: использовать отражение, чтобы отделить душу от тела и в итоге умереть.)
И хотя именно Мора принесла сюда эту миску, сейчас она отодвинула ее.
– Давайте погадаем на картах на полную жизнь, – предложила Орла, надув пузырь из жвачки.
– Только не это, – отреагировала Калла.
– Для всех нас? – переспросила Мора, словно Калла и не возражала. – На нашу жизнь как группы?
Орла махнула рукой, показывая на все колоды; массивные деревянные браслеты у нее на запястье щелкнули друг о друга.
– Мне нравится эта мысль, – ответила Мора. Калла и Джими вздохнули.
При обычном гадании использовалась только часть семидесяти восьми карт в колоде. Три или десяток. Может быть, еще парочка, если требовалось что-то прояснить. Положение каждой карты означало вопрос. Каково состояние твоего бессознательного? Чего ты боишься? Что тебе нужно? Каждая карта, размещенная в конкретном месте, была ответом на вопрос.
Семьдесят восемь карт – слишком много вопросов и ответов.
Особенно если умножить это число на пять.
Калла и Джими снова вздохнули, но начали тасовать свои карты. Действительно, у них было множество вопросов, требующих множества ответов.
Женщины одновременно закончили перетасовку, закрыли глаза и прижали колоды к груди, сосредоточившись только друг на друге и на переплетении их жизней. Огоньки свечей затрепетали. За статуэтками богинь танцевали тени – они удлинялись, сжимались и снова удлинялись. Гвенллиан начала напевать себе под нос, и через мгновение к ней присоединилась Джими. Лишь Артемус, нахмурившись, никак не участвовал в действе. Но женщины и его привлекли к гаданию, когда стали раскладывать карты. Сначала они выложили ствол дерева из ряда карт, шепотом поясняя друг другу положения и значения. Затем разложили карты ветками, указывавшими на Артемуса, Джими и Орлу. После этого разложили оставшиеся карты корнями дерева, указывавшими на Каллу, Мору и Гвенллиан. Склонили головы над схемой, столкнувшись лбами, выложили карты друг на друга, смеясь и ахая над выстроившимся порядком.
В итоге проявилась история. Она повествовала о людях, которых они изменили, и людях, которые изменили их. В этом гадании были даже самые пикантные подробности: вот Мора влюбилась в Артемуса; вот Джими ударила Каллу; вот Орла тайком опустошила их общий банковский счет, чтобы сделать вебсайт, который до сих пор не принес им денег; вот Блу убежала из дома, и полицейские притащили ее обратно; вот умерла Персефона.
Ветвь, указывавшая на Артемуса, источала мрак и гниль, ее переполняли мечи и страх. Эта тьма вела обратно к стволу, объединяясь с чем-то в равной степени зловещим в корне, указывавшем на Гвенллиан. Было ясно, что именно эта тьма и убьет их всех, если они ничего не предпримут, но понять, что именно это было, не представлялось возможным. Способности этих женщин к ясновидению никогда не могли охватить зону непосредственно над силовой линией, а эта тьма образовалась именно там.