Королева для эстонцев

Умнова Елена

— Он врет! — сказала я. Даниил переспросил. Я потыкала на Одеяло и показала крест. Через пару таких жестов Даниил понял, что неважно, что он говорит, но он врет.

— Жаль, что я вообще не понимаю по-эстонски. Хоть что-нибудь разобрала бы! — пожаловалась Ира.

— Вряд ли! — так же низко ответил Подушка. Ирка шарахнулась.

— Ты специально так говоришь, чтобы я сидела на краю? — уточнила она.

— Как?

— Так!

— По-эстонски?

— Нет, по-русски!

— Я так по-эстонски и не говорю!

— Как

так?

— Так! — Подушка насупился.

Даниил с Одеялом о чем-то побеседовали, а Подушка проворонил. Вот и пользы с того, что он понимает, все равно все прослушал!

Подушка вертел головой, пытаясь понять, о чем разговор, и никак не мог вникнуть в суть. Переведи мне, я тебе скажу, о чем речь!

— Поздравляю, ты вступил в общество непонимающих, как и в общество голубых до того, — поздравила его Ира.

Одеяло отмахнулся от Подушки, показывая Даниилу, чтобы он не обращал на него внимание. Даниил показал любимый жест, с которым у него ассоциировался Подушка. Тот вскочил, Даниил с Одеялом заинтересованно на него посмотрели.

— Ты чего вскакиваешь? — спросила я.

Одеяло спросил тоже самое почему-то у Даниила, но, слава богу, на эстонском. Даниил ответил тем же жестом и присказкой "я же говорил".

Одеяло только собрался всех отпустить с заседания, мол, договорились, как Подушку прорвало. Сначала Даниил не обращал на него внимания — умный мальчик, потом начал терпеливо ему отвечать. Но потом, видимо, Подушка довел-таки Даниила, и на свое «гав-гав» получил Даниилино «гав-гав». Подушка опешил.

— Допрыгался, — сказал Одеяло.

— Вот именно, допрыгался! — Ира изобразила Подушкин подскок.

— Ой, я это по-русски сказал, — ужаснулся Одеяло.

Подушка отступорился и снова заладил свое. Даниил побился головой об кровать и медленно, похоже, по слогам, сказал Подушке что-то явно не в первый раз. Подушка не сдавался. Даниил терпеливо отвечал, но потом и его терпению (надо признать, довольно большому) пришел конец. Он вскочил и понес с такой скоростью… Подушка начал отступать, потом остановился и стал отвечать. Эстафета.

— Даже не знаю, кто из них лучше лается! — сказала Ира, пристально следя за парнями. — Подушка от этого явно получает удовольствие, а вот Даниилу это точно не нравится.

Даниил в итоге махнул на него рукой и сел обратно на тумбочку. Подушка не унимался, Даниил помолчал, но снова стал отвечать. Одеяло не выдержал и после очередной фразы включился в разговор, наезжая почему-то на Подушку. Видно, он что-то совсем не то несет. Тут Даниил небрежно бросил какую-то фразу, от которой Подушка тут же побледнел.

— Что нужно сказать, чтобы загорелый эстонец побелел по сравнению со своими волосами? — удивилась я.

— Сказать то, что сказал Даниил, — ответила мне Ира.

Еще бы понять, что он сказал.

— Теперь точно допрыгался, —

сказал Одеяло. — Ир, можешь ему это сказать, может, он хоть тебя услышит.

Ира потыкала Подушку, он обернулся к ней с недовольным лицом. Она резко подалась вперед и громко сказала.

— Допрыгался!

Подушка шарахнулся. Теперь завелся Одеяло.

— Что, надо погромче? Я тихо? — спросил Одеяло. — Могу треснуть! Да нет, нельзя, развалишься.

— Я-а развалина! — трагично воскликнула я.

— Ха-ха-ха! — расхохоталась Ира. — Анастасия — русская княжна!

Даниил выпрямился и сложил руки на коленях. Я посмотрела на него и узнала свою позу.

— Вот блин, и правда, два сапога — валенки! — хихикнула я.

— В смысле? — спросила Ира.

Я выпрямилась.

— На Даниила посмотри.

Ира оценила и посмеялась. Подушка встал с тумбочки, на которую до того уселся, и снова стал говорить. Даниил закатил глаза.

— Мазохист, — сказала я ему. Он не понял, я изобразила, что с улыбкой на устах режу себе руку, он покивал и тоже встал, изображая радикулит. На петуха похож.

— Кукареку! — сказала я ему.

— Кудах-тах-тах, — хихикнула Ирка, тыкая в Подушку.

— Ко-ко-ко, — сказала я.

— Пи-пи-пи, — сказал Одеяло. — Я отсюда пошел.

Ирка поймала его за шкирку и отправила обратно. Подушка разгонялся, я изобразил заводящуюся машину, Даниил скучал. И тут дверь открылась. Как он нас нашел? По эстонскому крику?

— Ты чего делаешь? Совсем сдурел? Жить надоело? — заорала я.

Подушка с ужасом посмотрел на меня. Ему померещилось, что я на него ору, а это всего лишь мой личный эстонский мелкий прибежал.

— Сказано же было — в изоляторе сидеть, так нет, выполз! Хочешь, чтобы тебя в горный увезли? Так надо будет сказать, чтобы увезли! — кричала я, слезая с кровати и подходя к мелкому. Подушка завис, Даниил заржал.

— Идем отсюда, ненормальный, — я увела мелкого.

Мы спустились вниз, где я ему объясняла, что ему надо в изолятор. Он мотал головой, я говорила, что надо. Он посмотрел наверх.

— Вот уж тебе туда точно не надо. А то еще четверным заделаешься! Будете с Одеялом на пару пищать.

Я отвела мелкого к медсестре, она популярно объяснила, что уже выписала его.

— Вовремя.

— А что?

— Да Подушка сюда приходил?

— Да.

— Ну, вот есть еще один блондин, блин, и теперь они орут сами не знают, про что. Теперь если еще и этот… блондин! А там еще есть брюнет, и будут они с ним на пару «пи-пи-пи».

Наверное, Подушка с Даниилом тоже давно перешли на «пи-и-и», ибо цензурные эстонские слова должны были давно кончиться. И что мне с мелким делать? Он подергал меня, что пора идти. Надеюсь, они уже закончили. Мы вышли на улицу. Шум слышался даже отсюда. Мелкий с ужасом хлопал глазами.