Королева и фаворитка
Шрифт:
Пожав плечами, я отмахнулась от мрачных мыслей.
Да и вообще, все это из разряда нереальных гипотез.
Глава 7
Огни студии слепили глаза. А с учетом веса расшитого камнями платья, которое по настоянию служанок я надела на запись передачи «Вести столицы», этот час оказался для меня сплошным мучением.
Девушек интервьюировал новый ведущий. Поскольку нас, участниц Отбора, осталось еще довольно много, я надеялась, что до меня очередь не дойдет, и даже решила
Прежний ведущий «Вестей» Бартон Аллори подал в отставку в день оглашения новых кандидаток для участия в Отборе, разделив минуту славы со своим преемником. Выходец из респектабельной семьи Двоек, Гаврил Фадей в свои двадцать два года уже обладал яркой индивидуальностью, а потому был обречен стать любимцем публики. Конечно, уход Бартона меня расстроил, но не так сильно, как мог бы.
– Леди Пайпер, какова, на ваш взгляд, основная роль будущей принцессы? – спросил Гаврил, сверкнув такими идеальными зубами, что Маделин, не в силах сдержать восторга, пихнула меня в бок.
Пайпер наградила его победной улыбкой и вздохнула. Затем еще раз. Повисла томительная пауза.
Только сейчас я поняла, что в глубине души мы все безумно боялись именно этого сакраментального вопроса. Я покосилась на королеву, которая собиралась отбыть в аэропорт сразу после съемок. Она буквально сверлила Пайпер глазами, словно приказывая ей говорить в нарушение своего предыдущего приказа молчать.
Я бросила взгляд на монитор. На лице Пайпер был написан такой страх, что было больно смотреть на нее.
– Пайпер? – прошептала сидевшая рядом с ней Пеша.
Но та только покачала головой.
Судя по глазам Гаврила, он судорожно искал способ спасти ситуацию, спасти бедняжку Пайпер. Будь на его месте Бартон, он бы с легкостью нашел выход, но у Гаврила не было опыта.
Я подняла руку, и Гаврил наградил меня благодарным взглядом.
– Мы так долго обсуждали этот вопрос на днях, что, как мне кажется, Пайпер не знает, с чего начать. – Я рассмеялась, и девушки последовали моему примеру. – Так вот, мы пришли к единодушному мнению, что наш главный приоритет – это принц. Служить ему – значит служить Иллеа. Возможно, некоторые сочтут такое определение странным, но если мы будем честно делать свою работу, это наверняка поможет принцу еще лучше выполнять свою.
– Хорошо сказано, леди Эмберли, – улыбнулся Гаврил и сразу перешел к другому вопросу.
Я боялась поднять глаза на королеву. Более того, я уже с трудом сидела, поскольку у меня снова разыгралась мигрень. Может, приступы головной боли вызваны стрессом? Но почему иногда они возникают без видимых причин?
Убедившись, что камеры направлены в другую сторону, я позволила себе осторожно потереть виски. Ладно, зато мои пальцы стали мягче. Хоть какое-то утешение. Ужасно хотелось подпереть голову рукой, но это оказалось невозможно. И не потому, что я боялась нарушить этикет. Просто платье не позволяло мне согнуться.
Я снова заставила себя выпрямиться и нормализовать дыхание. Боль усиливалась, но я старалась не обращать внимания. Я уже научилась справляться с приступами дурноты, причем в худших условиях. Пустяки, уговаривала я себя. Ведь мне ничего не надо делать. Только сидеть.
Вопросы, казалось, никогда не закончатся, хотя Гаврил успел пообщаться далеко не со всеми девушками. И вот, слава богу, камеры наконец перестали жужжать. И тут я, к своему ужасу, поняла, что это еще далеко не все. Я могла вернуться в свою комнату только после обеда, который обычно продолжался не меньше часа.
– Ты в порядке? – встревожилась Маделин.
– Возможно, немного устала, – кивнула я.
Рядом послышался взрыв смеха, и мы, не сговариваясь, оглянулись. Принц Кларксон болтал с девушками, сидевшими в переднем ряду.
– Мне нравится, как у него сегодня зачесаны волосы, – заметила Маделин.
Принц зн'aком остановил дам, с которыми общался, и, не сводя с меня глаз, стал огибать толпу. Когда он подошел, я присела в реверансе и, вставая, неожиданно почувствовала на спине его руку. Он развернул меня лицом к себе, подальше от любопытных взглядов.
– Вам нездоровится?
– Я держалась из последних сил, – вздохнула я. – Голова буквально раскалывается. Мне срочно нужно лечь.
– Возьмите меня под руку. – Принц галантно подставил мне согнутую в локте руку, и я с благодарностью оперлась на нее. – Улыбайтесь.
Сделав над собой усилие, я изогнула губы в улыбке. Хотя то, что он был рядом, можно сказать, вдохнуло в меня жизнь.
– Очень великодушно с вашей стороны осчастливить меня своим присутствием, – явно работая на публику, громко произнес принц. – Я тут пытаюсь вспомнить, какой десерт вы больше всего любите.
Я промолчала, продолжая улыбаться. Но как только мы вышли из студии, моя улыбка сразу померкла. Уже в коридоре принц неожиданно подхватил меня на руки:
– А теперь срочно к доктору.
Я устало смежила веки. Меня снова начало подташнивать, а тело покрылось липким потом. И тем не менее мне было гораздо удобнее покоиться в его объятиях, чем сидеть на стуле или лежать в кровати. Боже, моя голова у него на плече! Несмотря на головокружение, еще никогда в жизни я не испытывала такого сладостного чувства.
В больничном крыле нас встретила новая медсестра, она любезно помогла Кларксону уложить меня в постель, подсунув под ноги подушку.
– Доктор спит, – сообщила она. – Всю прошлую ночь и весь день он принимал роды. Сперва у одной служанки, а потом – у второй. Двое мальчишек. Один за другим. С разницей в пятнадцать минут.
– Тогда не стоит его будить, – улыбнулась я. – Это всего лишь головная боль, которая скоро пройдет.
– Какие глупости! – отрезал Кларксон. – Попросите прислугу подать нам сюда обед. Мы подождем доктора Мишна.